Сергей привычным жестом поправил очки на переносице. Павел чуть не прыснул от смеха. Вид совершенно голого человека в очках от Армани показался одновременно и смешным, и нелепым.
– А вот я его сейчас охвачу! – прощебетала Наташа из отдела маркетинга, тряхнула распущенными волосами (он даже не замечал никогда, что они такие длинные, почти до талии!) и потянула к нему голые, чуть полноватые руки.
Павел шагнул было к ней, но, заглянув в ее пустые, совершенно остекленевшие глаза, вовсе не ощутил желания. Наоборот, стало противно, будто прикоснулся к чему-то липкому, холодному, неживому…
В этот миг он понял, что если останется здесь, то окончательно сделается таким же, как они, потеряет навсегда что-то очень ценное. Что именно – он и сам не смог бы выразить. Может быть, это и называется душой?
Он попятился обратно к двери.
– Да-да, я сейчас… На минуточку только! – пробормотал Павел.
– Куда ты? – капризно протянула Наташа.
– Куда царь пешком ходит! – выпалил он и захлопнул за собой дверь.
Вверх по ступенькам он взлетел в одно мгновение. Куда деться дальше – было непонятно. Как там сторож говорил? «Шли бы вы в номер да отдыхали себе на здоровье…» И почему он, дурак, не послушался? Найти бы еще тот номер теперь. Хорошо, что ключ с биркой в кармане!
В коридоре, освещенном тусклой лампочкой, Павел до рези в глазах всматривался в таблички на дверях. Ах, вот он, двести шестнадцатый… Руки тряслись, и он никак не мог попасть ключом в замочную скважину.
Когда дверь наконец-то с противным скрипом отворилась, пустая темная комната показалась ему мрачной, словно склеп. Даже пахло здесь нехорошо – какой-то затхлостью и пылью. Наверное, не проветривали давно, и белье на постели тоже небось влажное… Тоже мне работнички! Элитный пансионат называется!
В номере было холодно, так что пробирало до самых костей. При одной мысли о том, чтобы остаться здесь на ночь, стало как-то не по себе. А потом утром придется снова встречаться с милыми сослуживцами, смотреть им в глаза, разговаривать, смеяться их шуткам…
Ну уж нет. Прочь отсюда, и поскорее.
Павел подхватил свою сумку и порадовался, что не успел распаковать ее. Хотя бог с ними, с вещами, ничего ценного у него с собой все равно нет. Он сдернул свою куртку с вешалки, нащупал в кармане ключи от машины и почти бегом припустился во двор.
К ночи заметно подморозило. В небе стояла полная луна, и снег отражал ее серебристый свет. На свежем воздухе Павел почувствовал себя немного лучше, но от холода перехватывало дыхание. Сердце бешено колотилось в груди, словно он бежал от погони.
