Как покажут события, Наполеон свои планы относительно Швеции строил на песке. Во-первых, он недооценил самого князя Понте-Корво, который отнюдь не был настроен на то, чтобы в качестве наследника шведского трона продолжать таскать для Наполеона каштаны из огня. Быть маршалом императора — это одно, а стоять во главе государства — это совсем другое. Он и года не продержался бы на шведском троне, если бы не проникся духом уважения к стране, игнорировал бы её национальные интересы и остался марионеткой Франции. Так что если принимать корону Швеции, считал князь, то нужно становиться настоящим королём.
Во-вторых, Наполеон не учёл роли, которую во всём этом сыграл русский царь Александр I. В Петербурге уже поняли, что союз с Парижем продержится недолго и что Наполеон уже готовится к новой большой войне с Россией. Скромный советник русского посольства по финансовым вопросам К. В. Нессельроде (1780–1862), будущий министр иностранных дел и канцлер, проявил незаурядные способности разведчика и наладил получение регулярной и чрезвычайно важной информации от самого ценного русского агента — Ш. М. Талейрана. Используя информацию, получаемую от Талейрана и своих военных агентов в Париже, Александр I вступил в контакт с Бернадотом и стал всячески помогать ему в утверждении на шведском престоле. Усилия русских дипломатов и разведчиков не пропали даром — Швеция стала надёжной союзницей России.
В дипломатии нужны не только лицемерие и обходительность, но и твёрдость принципов. Этим качеством Александр I обладал в полной мере. Когда в 1806 году австрийский посол в Петербурге генерал Максимилиан Мерфельдт (1766–1814) стал «шалить» и сообщать в Вену неточные или ложные сведения о положении в России, что поощряло профранцузскую партию при венском дворе, Александр I принял немедленные и кардинальные меры: он попросил Вену отозвать Мерфельдта из России и назначить другого посла.
Твёрдость принципов у нашего царя разумно сочеталась с гибкостью, о чём свидетельствует следующий эпизод. Александру в наследство от отца достались натянутые отношения со своим свояком, королём Швеции Густавом IV Адольфом[3]. Виноват в этом был Павел I, поссорившийся со своим шведским братом. Кроме того, Густав IV Адольф был человеком щепетильным, его отец, король Густав III, был убит, как и Павел I, в результате заговора, и он относился к Александру I с большим подозрением и недоверием, справедливо рассматривая его как соучастника убийства своего отца. Отношения обеих стран постепенно дрейфовали в сторону антинаполеоновской коалиции, но взаимопонимания между их монархами не было. Царь шёл навстречу Густаву Адольфу, в частности, предложил ему встретиться на русско-финской границе, но Стокгольм такую возможность отверг с порога.
