Впрочем, в истории царской дипломатии были эпизоды, когда министры — умные и энергичные — пытались проводить в жизнь собственную политическую концепцию. В описываемый нами период, а именно в 1800 году, вице-канцлер и граф Н. П. Панин (1770–1837) и президент Коллегии иностранных дел, первоприсутствующий граф Ф. В. Ростопчин (1763–1826), жестоко конкурируя между собой, за спиной Павла I пытались добиться совершенно противоположных и взаимоисключающих внешнеполитических целей: Панин, англофил и противник Французской республики, выступал за сохранение антинаполеоновской коалиции, в то время как Ростопчин, вместе с Павлом I разочаровавшись в целесообразности этой коалиции, вёл дело к примирению и союзу с Парижем. Ничего путного, кроме вреда для страны, из такого разнобоя выйти, понятное дело, не могло.
История внешней политики царской России — это также частично история общения и взаимоотношений наших царей с королевскими особами других стран. Аппарат внешнеполитического ведомства Российской империи часто служил также передаточным звеном для вручения иностранным потентатам, президентам и министрам личных писем и подарков от царя и членов его фамилии. Это дало дипломатам естественный повод для горьких шуток, что Министерство иностранных дел — это всего лишь Собственная его Императорского Величества канцелярия по иностранным делам.
Некоторые государи были, на наш взгляд, весьма способными дипломатами, например Александр I, названный Благословенным. Его природные качества — обходительность, любезность, скрытность, известное коварство и наигранная искренность, а также воспитание и образование позволяли ему вполне успешно действовать на дипломатическом поприще. В антинаполеоновском «концерте» европейских держав Россия была представлена довольно весомо и достойно. Усилия императора и его дипломатов — Нессельроде, Каподистрии и других по закреплению военных успехов в войне с Наполеоном и перестройке Европы были заслуженно увенчаны громкими победами и результатами Венского конгресса 1814–1815 годов[2]. Так что А. С. Пушкин, кажется, напрасно называл его «коллежским асессором по части иностранных дел».
Дипломатический дебют Александра I состоялся 13 июня 1807 года в Тильзите, и там он со своими обязанностями справился не хуже Наполеона. Мать императора, Мария Фёдоровна, ненавидя Бонапарта и опасаясь, что её неопытный сын станет жертвой обмана коварного корсиканца, попросила вице-канцлера А. Б. Куракина следить за действиями Александра I и сообщать ей обо всём, что будет происходить во время встречи двух императоров. (Куракин был родственником царской семьи и пользовался у вдовствующей императрицы полным доверием.) Александр I после неудач русской армии находился в подавленном состоянии, ни с кем не говорил, и общество Куракина, направлявшегося на переговоры в Вену, показалось ему необходимым. (На этом и строился расчет Марии Фёдоровны и её тайного осведомителя.) Поскольку дело шло к сближению России с Францией, смятение и страх в царской семье нарастали, и Мария Фёдоровна «подключила» к делу свою дочь Екатерину, имевшую влияние на царствующего брата.
