Подчеркнём: ворчание — ворчанием, но никакого антагонизма на национальной, религиозной или социальной почве среди чиновников министерства никогда не было. Люди делали своё дело и по отношению к коллегам вели себя «коллегиально».
Засилье «немцев» в государственном аппарате вообще и в системе дипломатической службы в частности — тема старая и довольно избитая. С ним начали бороться довольно рано — уже при Елизавете Петровне, но каждый раз результаты этой борьбы оказывались ничтожными, а количество нерусского элемента среди высших чиновников только увеличивалось. Воронцов — родственник канцлера А. С. Воронцова, граф Семён Романович (1744–1832), тоже дипломат, попытался было положить конец «ненормальному порядку, несогласному с пользами и посягающему на самую безопасность государства», и 30 октября/11 ноября 1802 года подал государю соответствующего содержания записку. В ней граф давал волю своему возмущению, что не было ни одной нации или религии в Европе, которая не была бы представлена в российском дипломатическом ведомстве. «Из него не исключено никакое звание или происхождение, — цитирует его записку историк С. С. Татищев. — Есть там сыновья пасторов… курьеров, портных, лавочников, фельдшеров, лакеев и, что всего прискорбнее… что многие из этих господ, успев лет тридцать назад овладеть управлением канцелярией, постоянно старались устранять русских и вводить лиц одного с собою сорта…»
Понимая, что русских к дипломатии нужно было специально готовить, граф С. Р. Воронцов предлагал учредить в России специальное дипломатическое училище. Проект его, однако, осуществлён не был, пишет Татищев, потому что скоро канцлер А. С. Воронцов был заменен императором на поляка Адама Чарторыйского, и проводить в жизнь идеи графа Семёна Романовича Воронцова стало некому. В период с Тильзитского мира 1807 года до начала Отечественной войны 1812 года, пишет Татищев, широко распахнулись двери нашего «Посольского приказа» для инородцев: «В русскую службу вступали, не имея ни малейшего понятия о России и, разумеется, не давая себе труда хотя бы поверхностно ознакомиться с русским языком…» Дипломатическую службу, возмущается историк, возглавил немец-католик Нессельроде, уроженец Вестфалии, который прежде служил Австрии, курфюрсту-палатину, Голландской республике, королям Франции и Пруссии. Он родился от матери-еврейки на борту английского фрегата посреди лиссабонского рейда, окрещён по англиканскому обряду, а воспитание получил в британской гимназии. Разумеется, он не говорил по-русски и был, по свидетельству современников, воплощённой бездарностью. Он на 30 лет приковал российскую дипломатию к колеснице австрийского канцлера Меттерниха и подчинил интересы России интересам Австрии и Пруссии.
