Каким дипломатом был последний Романов?
По всей видимости, чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать, каким он был человеком. С. Ю. Витте в своих мемуарах помещает оригинальный ответ. В 1900 году он по пути на всемирную выставку в Париж заехал в Копенгаген и был принят там королём Кристианом IX. Король, зная, что гость был учителем великого князя Михаила Александровича, спросил, что из себя представлял его внук и наследник русского трона[7]. Витте ответил, что ему затруднительно дать точную и краткую характеристику на своего ученика, а на выслушивание долгих рассуждений у его величества короля Дании просто не было времени. Но король настаивал, и тогда Витте сказал:
— Ваше Величество, вы хорошо знаете моего державного повелителя Николая Александровича?
— Да, — ответил король, — я его хорошо знаю.
— Само собой разумеется, что вы отлично знали покойного императора Александра III?
— Ну да, отлично его знал.
— Так чтобы определить личность Михаила Александровича в самых общих контурах, я сказал бы так: император Николай есть сын своей матери и по своему характеру и по натуре; а великий князь Михаил Александрович есть больше сын своего отца.
Король рассмеялся, но разъяснением остался доволен.
Николай II дипломатией интересовался и занимался. Будучи слабо подготовленным к управлению империей, он в этой области, как и в других, всегда прислушивался к мнению министров иностранных дел. Только однажды он проявил, на наш взгляд, вполне разумную дипломатическую самостоятельность — при заключении Бьёркского договора 1905 года с Германией, но потом всё равно был дезавуирован своими ближайшими советниками.
В 1902 году Министерство иностранных дел отпраздновало свой столетний юбилей, в ознаменование которого была выбита большая бронзовая настольная медаль и выпущен внушительных размеров том истории министерства, украшенного репродукциями, рисунками и фотографиями. Медали были вручены всем чинам ведомства без исключения.
Глава вторая. «Полевое» творчество Александра III
Лучше, чтобы ободрял государь, а наказывали законы.
А. В. Суворов
Типичной резолюцией Александра I была лаконичная помета: «Быть по сему». Не таков был его потомок Александр III, стиль которого отличался особой свободой и сочностью выражений. Так, на одном из дипломатических документов он назвал Бисмарка «обер-скотом». Думается, образцы этого «полевого» жанра будут небезынтересны для нашего читателя. Благодарить за это нам следует графа В. Н. Ламздорфа, аккуратно фиксировавшего в своём дневнике за 1891–1892 годы все заметные вокруг себя события.
