13. Можетъ быть, возразишь мне и следующее: если Отецъ, равно какъ и Сынъ, все наполняютъ, то какое же место остаетея для силы враждебной? Ибо вместе съ собою иметь врага — Богу не приличествуетъ. А если тамъ, где находится князь злобы, Бога нетъ: то Богъ окажется ограниченнымъ и объемлющимъ только часть всего. Отвечаю, что Онъ вездесущъ, и нетъ места, где Бога нетъ, хотя въ какомъ либо месте и находится князь злобы. Ибо лучи солнца не оскверняются падая на грязь и нечистоты, но даже уничтожаютъ ихъ, изсушая своимъ жаромъ: такъ и Богъ нашъ именуется огнемъ поядающимъ (Евр. 12:20); и еще: огнь предъ Нимъ возгорится (Пс. 49:3), дабы для возлюбленныхъ служить светильникомъ и светомъ, а для враговъ пламенемъ поядающимъ; ибо попалитъ, сказано, окрестъ враги Его (Пс. 96:З). Посему и князь злобы, желая избегнуть огненосныхъ стрелъ Божіихъ, бегаетъ по всемъ местамъ. Всюду находя Бога, проходитъ по всемъ людямъ; когда находитъ пламенеющихъ Духомъ, бежитъ и отъ ихъ пламени. А найдя въ комъ нибудь, не имеющемъ Духа Божія, выметенное и убранное убежище (Матѳ. 13:44), онъ, по краткомъ отдохновеніи, погибнетъ вместе съ радушно принявшимъ его; ибо одинаково окажется врагомъ и принявшій его, соделавъ своимъ другомъ противника Божія.
14. Думаю, что для утвержденія истины достаточно и сихъ разсужденій. Но пусть не оставлено будетъ мною по забвенію или подобно пловцу, увлеченному въ другія места сильнымъ ветромъ, разсмотреніе и того, почему, вместе со всеми, не знаетъ (последняго) дня и Сынъ (Марк. 13:32), имеющій въ Себе Отца и Самъ сущій въ Отце? И это означаетъ избытокъ Его смиренія. Ибо Сыну Божію надлежало по преимуществу смирить Себя, потому что Онъ по преимуществу совершенно воспріялъ и весь образъ человеческаго бытія. Сказавъ, что Онъ не знаетъ, Онъ явилъ слушателямъ Свое смиреніе. А дабы не оказаться сказавшимъ неправду, Онъ прибавилъ: токмо Отецъ единъ весть; по букве Онъ отрекся отъ веденія, а по силе таинственнаго выраженія исповедалъ оное, ибо когда знаетъ одинъ Отецъ, то знаетъ и Сынъ, поелику Онъ и Отецъ едино суть. Отъ сего проистекли два блага для рода человеческаго, — урокъ смиренія и неведеніе конца міра, полезное для жизни. Что труднее было бы знать, день кончины, или самаго Бога и Отца? Если же Отца позналъ Сказавшій: да знаете Мене, якоже знаетъ Мя Отецъ и Азъ знаю Отца (Іоан. 10:15): то какъ же Ему не знать дня, котораго Онъ Самъ былъ и Создателемъ? Ибо
