— Никаких посетителей после девяти! — прокаркала старуха беззубым ртом.
— Но это не светский визит, — бросил в ответ Уортроп.
— Никаких посетителей после девяти! — гаркнула она громче, как будто Доктор был туговат на ухо. — Никаких исключений!
— Возможно, в моем случае вы все же сделаете исключение, — мягко возразил Доктор, протягивая свою карточку. — Скажите Доктору Старру, что к нему приехал Пеллинор Уортроп.
— Доктор Старр закончил работу на сегодня, — сказала она, — и отдал ясное распоряжение его не беспокоить.
— Моя дорогая, уверяю вас, Доктор меньше всего хотел бы, чтобы вы нас прогнали.
— Доктор спит.
— Так разбудите его! — воскликнул Уортроп, теряя терпение. — У меня к нему срочное дело, которое не терпит отлагательств.
Она сощурилась на карточку, которую он протянул ей, и ее глаза почти полностью исчезли под набрякшими веками.
— Доктор Уортроп, — прочитала она. — Ха! Доктор Уортроп умер, это факт, я это точно знаю. Вы, должно быть, самозванец.
— Нет, я его сын.
Она открыла и закрыла рот, подняла свои старые глаза и вперилась взглядом в Доктора, потом снова посмотрела на карточку.
— Он никогда не говорил, что у него есть сын, — сказала она наконец.
— Я уверен, есть много вещей, в которые он вас не посвящал, — сухо ответил Доктор. — Как я уже отметил, я здесь по крайне важному делу, так что если это вас не очень затруднит, не могли бы вы так быстро, как только позволяет ваш почтенный возраст, известить Доктора Старра о моем приезде и безотлагательной необходимости поговорить с ним, желательно раньше, чем закончится ночь и наступит утро.
Она захлопнула дверь у нас под носом. Доктор тяжело вздохнул. Шли минуты. Он стоял неподвижно, словно статуя, облокотившись о косяк. Глаза его были полузакрыты, голова опущена. Было такое ощущение, что он собирается с силами.
— Она вернется? — спросил я, когда уже не мог больше терпеть. Мне казалось, мы стоим на этом крыльце уже много часов. Доктор не ответил. Я снова спросил: — Она вернется?
— Она не закрыла дверь на засов, так что надежда есть.
В конце концов, я услышал торопливые шаги. Они приближались — и вот дверь распахнулась и на пороге возник старик — хотя и не такой дряхлый, как старуха, которая стояла позади него. Он явно одевался впопыхах: на ночную рубашку сверху был накинут сюртук, но ночной колпак он игнорировал, так что седые пряди волос свисали почти до плеч, прозрачным покрывалом прикрывая огромные уши, но оставляя выставленной напоказ макушку в пигментных пятнах. Нос его был длинным и острым, слезящиеся голубые глаза — маленькими, подбородок — безвольным и небритым.
