Погруженный в свои мысли, я не услышал, как открылась задняя дверь, не услышал и шагов монстролога, поднимающегося в комнату. Я не заметил его, пока он не возник в дверном проеме. Лицо его горело, волосы, грязные и мокрые, слиплись, а сапоги были в грязи. В руке он держал шляпу. Я узнал эту шляпу. Именно ее, шутя, надевал мне на голову человек, чьи мозги я потом несколько часов вымывал из своих волос.
— Уилл Генри, — тихо спросил Доктор, — что ты делаешь?
Чувствуя, как краска заливает мне щеки, я ответил:
— Ничего, сэр.
— Оно и видно, — сухо бросил он. — Ты отправил письма?
— Да, сэр.
— Ты дошел до почты и сразу пошел обратно?
— Да, сэр.
— И ни с кем не разговаривал по дороге?
— Только с почтальоном, сэр.
— И оба письма отправил быстрой почтой?
— Да, сэр.
Он кивнул. На минуту-другую он погрузился в молчание, словно мысли его бродили где-то далеко. Взгляд его стал отрешенным, и, хотя он стоял совершенно неподвижно, волнение словно просачивалось сквозь его кожу. В руке его я заметил какую-то грязную тряпицу. Сперва я принял ее за коврик, но тут же узнал кусок порванного савана Элизы Бантон.
— А что ты делаешь сейчас? — спросил Доктор.
— Ничего, сэр.
— Да-да, — торопливо сказал он, — ты уже говорил мне, Уилл Генри.
— Я не знал, где вы, так что я…
— Ничего не делал, — закончил он за меня.
— Искал вас.
— Возможно, ты думал, что я спрятался в сундуке моего отца?
— Я думал, возможно, вы оставили мне записку.
— С чего бы я вдруг стал это делать?
Мысль о том, что он должен держать меня в курсе своего местопребывания, явно не приходила ему в голову.
Лучше сменить тему разговора, подумал я. Если он заведется, не оберешься неприятностей. А он уже и так явно на взводе.
— Вы ходили на кладбище? — спросил я.
Моя хитрость сработала, так как он кивнул и сказал:
— Там по меньшей мере две дюжины четких пар следов. Это значит, есть еще четыре-пять детенышей, спрятанных в логове, где бы оно у них ни было. Общее число взрослых Антропофагов — от тридцати до тридцати пяти. Опасное, уму не постижимое количество, Уилл Генри.
Я посмотрел на шляпу в его руке, и это напомнило мне о пропаже моей шапки, моей единственной собственности, оставленной на поле боя прошлой ночью. Может, рискнуть, набраться наглости и спросить Доктора, не нашел ли он ее? Он проследил направление моего взгляда и сказал:
— Я прибрал там все, как мог. Зарыл ее могилу. Отыскал почти все наши вещи и нашел обломки телеги среди деревьев. Если повезет, мы, возможно, завершим это дело прежде, чем нас обнаружат.
