— Я знала, что ты вернешься, — радостно семеня ей навстречу, воскликнула Лидия Мантовани и раскрыла объятья. На ней было черное шелковое платье, скромное и элегантное.
Соню не обрадовал, а скорее смутил такой теплый прием, хотя она и прибежала сюда за защитой, спасаясь от убогости и серости жизни, которую ей пытались навязать дома.
— Моя мать совсем разъярится, когда узнает, что я сбежала, — сказала Соня, с трудом переводя дыхание от спешки и волнения и пытаясь высвободиться из объятий модельерши — они ей почему-то были неприятны. Вдруг она испугалась, что пустилась в плавание, не видя противоположного берега.
Соня представила себе, как мать, упорно не замечавшая весь вечер ее молчаливого протеста, объясняет в эту минуту удивленным гостям ее внезапное исчезновение: «Девочка перезанималась. Все экзамены сдать на „отлично“ — это ведь огромная нагрузка! Она буквально на грани истощения, так что мы должны ее простить».
Одарив уходящих гостей приветливой улыбкой, синьора Бамбина бросилась на поиски дочери, чтобы сделать ей выговор за безобразное поведение. У стойки она увидела Тонино, который задумчиво рассматривал Сонин рисунок. Он сразу понял, что дочь ушла из дому, вот только куда?
— Я уже имела удовольствие видеть твою разъяренную мать. Она была у меня. Но в любом случае ты должна позвонить домой и сказать, где находишься, — твердо сказала синьора Мантовани.
Сонины янтарные глаза стали круглыми от ужаса. Как она нуждалась сейчас в добром совете! Убежав из дома, она разорвала нить, связывавшую ее с родителями, но будущее, к которому она стремилась, представлялось ей сейчас не таким уж радужным.
— Моя мать разъярится, как фурия, — испуганно произнесла Соня.
— Следуй интуиции и своему призванию, — послышался вдруг незнакомый голос, — и все будет в порядке.
Соня с удивлением посмотрела в дальний угол салона, откуда донесся этот низкий и ласковый голос, и увидела женщину в желтом, которая в спокойной, чуть ленивой позе сидела в кресле. Золотистая парча с кресла красиво сочеталась с насыщенным желтым цветом костюма незнакомки. У женщины были крупные черты лица, большие руки, серебристые волосы, собранные в тугой пучок. В маленьких мочках ее ушей висели тяжелые, похожие на гроздья, серьги из нефрита и кораллов.
Поначалу Соня не поняла, к кому обращены слова женщины — к ней или к хозяйке салона, но женщина смотрела на нее, и Соня сочла нужным ей ответить.
— Они обо мне очень беспокоятся, — смущенно сказала она.
