— Теперь можно.
Джованни показалось, что он ослышался.
— Это правда? Повтори еще раз.
— Импотенция моего мужа подтверждена судом, а моя невинность скреплена печатями и удостоверена подписями официальных лиц, — со смехом сказала она. — Можешь быть спокоен.
Долгожданный миг настал. Волна счастья захлестнула их. Это случилось погожим весенним днем, когда солнце уже клонилось к закату.
Прошло еще два томительных года, прежде чем развод обрел окончательную силу и Веральда стала свободной. Все это время они продолжали хранить в тайне свои встречи, даже родители Веральды ни о чем не догадывались. Боясь ее скомпрометировать, Джованни не решался дарить ей подарки и только однажды, не удержавшись, преподнес усыпанную рубинами золотую брошь в виде бабочки. Ювелира он попросил не придавать броши слишком изысканный вид — будет даже лучше, если брошь будет походить на добротную бижутерию.
— Я беременна, — призналась Веральда, придя на свидание.
— Значит, мы должны пожениться, — решительно сказал Джованни.
— Развод вступил в силу всего две недели назад, значит, все догадаются, что у меня была любовная связь до…
— Это никого не касается, — перебил ее Джованни. — К тому времени, когда наш ребенок появится на свет, мы уже будем законными супругами.
Церемония состоялась ранним утром. В церкви, кроме жениха с невестой, синьора Мотта и Анджело Джельми, никого не было: Джованни с Веральдой не хотели лишней огласки. Венчал их знакомый священник.
Анджело подарил новобрачным роскошный четырехместный «Фиат» последней модели. Недавно он занял место директора в банке «Монте», куда десять лет назад поступил на должность клерка.
Джованни купил наконец роскошную квартиру на корсо Венеция, предоставив Веральде обставлять ее по своему вкусу. Там же, на корсо Венеция, он приобрел огромное помещение и открыл свой первый книжный магазин, магазин Ровести — лучший в Милане.
Как-то вечером молодоженов навестили Анджело и Анджолина. Бывшая проститутка с улицы Боттонуто, вращаясь в полусвете, заняла определенное положение в модных миланских салонах. Недавно овдовевший граф Мапелли по-прежнему был влюблен в свою Титти, как она теперь себя называла, и, появляясь с ней повсюду, считался ее женихом. Анджолина не сомневалась, что рано или поздно станет графиней.
— Помните трех мушкетеров? — спросил Анджело, уже несколько отяжелевший и раздобревший.
— За трех мушкетеров! — воскликнула Анджолина, поднимая бокал с шампанским.
