Джованни сдержал слово. Когда он стал крупным издателем, в длинном списке тех, кому он назначил ежемесячные выплаты, имя Анджолины значилось первым. Как и когда судьбы этих людей переплелись с судьбой Ровести — знали только она и он, остальных это не касалось.
— Хоть я еще и не миллионер, но квартиру и приличный костюм, надеюсь, могу себе позволить?
— Подожди шиковать, Анджолина только что заказала еще один типографский станок. Пока поживешь у меня, места хватит.
На следующий день Джованни было не узнать: новый, с иголочки, костюм, красивое пальто, модные туфли. Выйдя из дома, где жил теперь Анджело, он решительно зашагал по улице Орефичи. Его путь лежал к дому синьора Мотта. Прошли годы, но он не забыл девушку с черными косами и сейчас собирался попросить у типографа ее руки. Проходя по площади Ла Скала, он заметил, что к кафе Кова один за другим подъезжают экипажи, — состоятельные миланцы любили посидеть здесь за аперитивом, прежде чем ехать куда-нибудь обедать. Подъехал дорогой экипаж, запряженный отличной парой, и из него вышла Анджолина с маленькой левреткой на поводке. Увидев Джованни, она начала смеяться.
— Куда это ты так вырядился?
— Секрет. И вообще, с чего это я должен тебе отчитываться?
— Не лезь в бутылку, я пошутила.
— Ты лучше о себе расскажи. Как поживает Комоцци?
— С ним давно все кончено, сейчас у меня граф. Граф Мапелли. — И она опять засмеялась своим заразительным смехом. — Да что мы на ходу разговариваем, приходи лучше сегодня ко мне ужинать. Я живу теперь на улице Боргоспессо.
Протянув ему для поцелуя затянутую в перчатку руку, она вошла в кафе, а Джованни еще несколько секунд восхищенно смотрел ей вслед.
В цветочном магазине Джованни купил большой букет привозных гвоздик и вскоре уже стоял перед домом своего первого работодателя, научившего его азам типографского дела.
Дверь открыл сам хозяин. Джованни снял шляпу и смущенно поклонился.
— Я хочу вернуться к нашему последнему разговору, если вы не забыли, о чем шла речь, синьор Мотта, — сказал Джованни. — Я хочу поговорить с вами о синьорине Веральде.
Мотта посмотрел на него без улыбки, но и без злобы, которую с трудом сдерживал при их последней встрече.
— Заходи.
Из кухни вышла его жена, вытирая о фартук мокрые руки. Джованни преподнес ей гвоздики.
— Как ты вырос, Джованни, совсем взрослый, — она явно была ему рада. — Сколько же тебе исполнилось?
— Двадцать три, — машинально ответил на вопрос Джованни, ища глазами девушку, ради которой сюда пришел.
