У Синди неожиданно запершило в горле. Не сказала ли она слишком много? Вдруг он что-то заподозрил? Начнет выяснять, раскапывать… Впрочем, чего ей бояться? Три года назад ей удалось убедить его, что Эдвин — сын Теодора. Вряд ли Мартин начнет сомневаться в этом сейчас, если она сама не посеет в нем сомнения.
Она подавила в себе искушение выложить все, как есть. Ей было даже страшно представить его реакцию. В лучшем случае, он будет смертельно обижен. В худшем — придет в ярость, попытается отнять ребенка и настроит против нее Дороти и Квентина. Она может потерять Эдвина!
Даже если Мартин не зайдет так далеко, сумеет скрыть свою обиду и решит остаться дома, даже если он женится на ней ради Эдвина, у него все равно останется ощущение, что он попал в ловушку и вынужден вести образ жизни, который ему не нравится. И, в конце концов, он станет таким же раздражительным, как Теодор!
Синди устало опустила плечи.
— Мне надо поспать, — глухо проговорила она. — Ты забыл, что сегодня я похоронила мужа?
Рука, мягко покоящаяся на ее плече, упала вниз, оставив острое ощущение пустоты.
— Мы оба устали. Прости. Жаль, что так получилось, Синди, — сказал он, поднимаясь с кровати.
Он не стал пояснять, что имел в виду. Извинялся за то, что не дал ей уснуть? Сочувствовал тому, что она потеряла мужа? Или сожалел о возможностях, которые они оба упустили?..
Есть ли у них хоть какая-то надежда на будущее, с тоской спрашивала себя Синди. Или они так и останутся на разных полюсах — не только в переносном, но и в прямом смысле, разделенные огромными расстояниями? Неужели горечь прошлого и правда настоящего вбили роковой клин между ними?
Утром ее разбудил Эдвин. Он терпеливо стоял у ее кровати, пока она не открыла глаза, подсознательно почувствовав его присутствие.
— Доброе утро, сынок! — Синди протянула руку и обняла малыша. — Ты замерз, — пробормотала она. — Давай, забирайся ко мне. Я тебя согрею. — Она натянула на него одеяло и начала нежно растирать ему спинку. Салли вернется только к вечеру, значит, мальчик еще не завтракал. — Ты, наверное, голодный? Сейчас я встану и что-нибудь приготовлю.
Эдвин поднял на нее большие темные глаза.
— Мама, этот дядя все еще здесь?
Синди вздрогнула.
— Ты имеешь в виду дядю Мартина? — Она заставила себя улыбнуться. — Ты его уже видел?
Малыш отрицательно помотал головой.
— Нет. Он в ванной. Я слышал, как шумит вода. Скажи, мама… Дядя Мартин теперь будет моим новым папой?
Наивный вопрос ребенка потряс Синди. Она заметила страх в глазах Эдвина, и ее сердце сжалось от боли.
