Я подошел к экспонату, изображавшему аквалангиста, который нашел оскаленный череп и кости одной из жертв. Горестное зрелище, если учесть, что тут все подлинное. Но лично для себя я ничего существенного пока не обнаружил. Что хотел показать мне здесь Питеркин? Какой-нибудь знак или, может быть, место?
Бывают дни, когда я плохо соображаю, но все-таки в какой-то момент надо мной будто вспыхнула яркая лампочка, как в детских комиксах. А в самом деле, спросил я себя, где же затонула «Батавия»? И ответил: недалеко от острова Аброльос, в Индийском океане, неподалеку от Джералдтона. А местное население занимается ловлей лангустов.
Обходя выставку, я ознакомился с каталогом, но ничего примечательного поначалу в нем не нашел. Теперь перечитал его. Там было написано следующее: «4 июня 1629 года „Батавия“ в темноте натолкнулась на риф Морнинг, который относится к группе островов Уаллаби, входящих в состав островов Хоутмен Аброльос. Из 360 человек уцелело только сорок. Они добрались до маленького пустынного островка, который в наши дни называется Бикон».
Я мысленно вернулся назад и попытался нащупать какую-нибудь связь торговой марки Ост-Индской компании на долларовой банкноте с Джералдтоном, который Питеркин избрал местом своего захоронения. Оттуда ловцы лангустов отправляются на промысел в район островов Аброльос, богатый рыбой. Думал я и об изображении листа. Но может быть, это только совпадение? Однако деньги и все те условные знаки, которые предназначались мне, вроде исключали подобную версию.
Я еще раз все обдумал, и намерения Питеркина показались мне яснее ясного. Он обозначил путь, по которому придется пройти мне, когда его не станет, и выслал деньги на дорожные расходы. Пока все мои усилия распутать это дело свелись к тому, что я всего несколько часов просидел за рулем. Теперь сумма в пятьдесят пять тысяч долларов убедительно давала понять: в будущем меня ждут не только автомобильные прогулки. А как же моя работа, моя юридическая практика, которой я так недавно начал заниматься? Другими словами, надо выбирать: продолжать идти по проторенной дорожке или послать все к черту и рискнуть взяться за необычное дело. Моя служба на благо закона кончилась тем, что мне пришлось уйти из фирмы. Я пытался убедить себя, будто собираюсь принять разумное, взвешенное решение, но на самом деле был просто-напросто заинтригован и находился на распутье. А работа на юридическом поприще может подождать. При этой мысли я почувствовал значительный душевный подъем. Выходя из музея, я взглянул на окно банка и мгновенно подсчитал в уме: если американские доллары перевести в австралийские, получится примерно шестьдесят пять тысяч. Так что, какими бы ни оказались мои расходы, все же кое-что останется мне в качестве скромного гонорара. Я ухнул двадцать долларов на изысканный рыбный обед и бутылку австралийского белого вина, такого прозрачного, что оно буквально светилось. После этого я пошел домой, чтобы собрать чемодан, наполнить бензином и водой канистры «рейнджровера» и оставить записку мой секретарше.
