— Все по-разному, — кивнул Снейк. — Только люди, они везде живут. А жизнь — это не одна стрельба по монстрам и сбор артефактов. Дети — это тоже жизнь. И женщины.
— Достал ты меня со своими самками человеков, — отмахнулся Мун, возвращаясь к своей обычной манере.
Снейк насупился, но виду не подал.
— Ты ей понравился, — прогудел надутый.
— Сомневаюсь.
— Она про тебя говорила.
— О как! И чего говорила? Что я хам и шутки у меня дурацкие?
— Что видать не так уж и весело тебе жить. Но сил хватает отшучиваться.
— Можешь ей передать, что клоунов из себя корчат чаще от слабости, чем от силы.
— Не буду я ей ничего передавать. Нашел себе передаста. Сам скажи. Серьезно тебе говорю, ты ей нравишься.
— И что? — начал злиться Мун. — Мне теперь по этому поводу броситься к ней с распростертыми объятиями и завалить в ближайшем сарае на груду мусора за неимением сеновала? Я спермотоксикозом не страдаю, и при виде человека в юбке у меня, знаешь ли, возникают и другие мысли помимо желания юбку задрать.
— Причем здесь твои желания?
— А чьи? Ее? Так не всех, кому ты понравился, надо трахать.
— Адепт хаоса, — совсем расстроился Снейк. — Я ж не об этом.
— А о том вообще молчи, — разозлился вдруг Мун. — Это ты можешь баб любить и с детьми чужими нянчиться за неимением своих.
— А ты? — серьезно посмотрел Снейк.
— У тебя глаза добрые, — не слыша продолжал Мунлайт.
— А у тебя? Ты ж хороший мужик.
— Для тебя, — огрызнулся Мун. — Потому что ты свой. Может еще десяток человек наберется, для которых я хороший. Ты меня лечить вздумал? Еще один супер Радж на мою седую голову.
— Слушай…
— Отвали, — резко отрубил Мунлайт. — Смени тему. Говори о чем хочешь, только вот этими вашими интеллигентными копаниями меня доканывать не надо.
Снейк насупился и запыхтел в бороду, но продолжать не стал. Мунлайт лежал на койке и смотрел в изгнивший потолок. Та часть крыши, что была ближе к двери, обветшала уже до полупрозрачного состояния. Здесь, над головой, крыша была, видимо кусок ее настелили заново, но балки и обрешетка выглядели настолько паршиво, что навевали мысли о неминуемом падении потолка на голову.
Лучше на них вовсе не смотреть, решил Мун и повернулся к бородатому приятелю. Тот лежал с задумчивым видом и созерцал что-то внутри себя. Бородища отросла сильнее обычного и топорщилась непокорной лопатой. Викинг на привале.
Снейк почувствовал на себе взгляд, едва заметно вздрогнул и посмотрел на седого.
— Я ухожу, — сказал с какой-то философской обреченностью.
