Очевидно, стоимость путешествия, включая покупки, была достаточно высокой: говорили о трех миллионах рублей. Длилось оно восемнадцать месяцев. Но никогда во время этой длинной поездки по разным странам, преуспев в науках и обучившись хорошим манерам, Петр не пренебрегал делами в России. Все, что он видел и слышал, возвращало его на такую далекую и необразованную, но такую грозную родину. Он интересовался и строительством форта в Азове и Таганроге, и событиями в Польше, и даже влиянием России на Китай. «Я узнал от тебя, – писал он Винису, – что в Пекине построили православную церковь и что много китайцев приняло нашу веру. Это очень хорошо, но из любви к Богу в этом деле необходимо действовать осторожно и постепенно, чтобы не раздражать китайских правителей и щадить иезуитов, которые уже давно там обосновались».
Прежде чем продолжить свое путешествие и изучить на месте строительство галер, он готовился покинуть Вену, чтобы отправиться в Венецию. Приготовления к отъезду уже шли полным ходом, когда к нему пришло срочное послание из Москвы: стрельцы опять подняли бунт. В бешенстве царь написал: «Семя Милославских растет» – и, попрощавшись с австрийским двором, вскочил в почтовую карету и помчался в Россию. Лефорт и Федор Головин последовали за ним на незначительном расстоянии. Оставшееся Великое посольство замерло в ожидании распоряжений на месте. В тряской карете, подпрыгивая на ухабах, Петр торопился домой. Он разрывался между стремлением как можно скорее добраться в свою столицу и опасением скомпрометировать дипломатические результаты своего путешествия, мчась без остановок на обратном пути. С точки зрения внутриполитической ему надо было скорее вернуться, а внешнеполитические отношения требовали не торопиться. Зов родины был сильнее. Когда огонь бушует в доме, надо прежде всего спасать стены, сад может подождать. Прямо, в Москву! Он ехал днем и ночью, без остановок. Царя сопровождал эскорт из тридцати всадников. Петр даже не замечал стран, по которым проезжал. Он стремился к единственной цели: подавить стрельцов. Они даже вытеснили из его сознания турок.
По дороге Петр узнает о новых подробностях стрелецкого бунта. Сосланные из Москвы после заговора 1697 года, эти люди, привыкшие к спокойной жизни в столице, не могли вынести тяготы службы на турецкой и польской границах. Разлученные со своими семьями, оставшись практически без еды, без денег и без медицинской помощи, они надеялись с отъездом царя за границу вернуться обратно и набраться сил. В конце марта 1698 года четыре стрелецких полка, расположенные на Юго-Западе, отправили делегацию в сто семьдесят пять солдат в Москву с требованием возвращения всего войска. Они добрались до царевны Софьи, удаленной в Новодевичий монастырь, и ходили слухи, что она вдохновила их на новую большую авантюру. Среди главных армейских частей ужасные новости распространялись со скоростью пушечного выстрела: царь умер где-то за границей, бояре хотят уничтожить царевну Софью и царевича Алексея, иноверцы из Немецкой слободы втайне готовятся захватить власть и продать Россию еретикам. Взбудораженные стрелецкие войска отправились в Москву. Их целью было навязать свой закон боярам и восстановить Софью на троне. Петр, разгневанный малодушием бояр, в письме отчитал Ромодановского за то, что тому не хватило твердости перед требованиями мятежников: «…зело мне печально и досадно на тебя, для чего ты сего дела в розыск не вступил. Бог тебя судить! А буде думаете, что мы пропали, потому что почта задержалась и того боясь, в дело не вступаешь… Я не знаю, откуда на вас такой страх бабий! Мало ль живете, что почты пропадают?.. Неколи ничего ожидать с такою трусостью!»
