В Москве он нашел свою мать больной и обеспокоенной. Он испытывал к ней большую нежность, благоговейное почтение; она представлялась ему единственным существом в мире, чья любовь не была запятнана никаким расчетом. Но, несмотря на все заботы придворных медиков, царица умерла 25 января 1694 года. Печаль Петра была похожа на летнюю грозу. Он выл, плакал, молился. Но на третий день после похорон Натальи Кирилловны уже ужинал у Лефорта в кругу веселых друзей. Вино, шум, улыбки Анны Монс были необходимы ему, чтобы противостоять обрушившемуся на него горю. Печаль, считал он, – это болезнь еще серьезнее той, от которой умерла его мать. Долг человека – насладиться всеми земными удовольствиями, а не смотреть упрямо в яму, которую выкопают когда-нибудь и для него. С 29 января 1694 года он возвращается к своей морской страсти и сообщает Апраксину: «Хотя я еще не оправился от своего горя, пишу тебе о делах живущих: отправляю тебе Никлауса и Яна для постройки маленького судна. Пусть им выдадут необходимые им дерево и железо; пусть сделают сто пятьдесят шапок из собачьих шкур и столько же пар обуви разных размеров…»
Весной он получил письмо от Витсена, сообщающего, что военный корабль, заказанный в Амстердаме, прибудет в Архангельск в июле месяце. Петр хотел быть на месте, чтобы лично встретить его. 8 мая царь и его свита покидают Переяславское озеро на двадцати двух больших лодках-плоскодонках и сплавляются по рекам к Северу. 17 мая флотилия, поднимаясь по Двине, прошла перед Холмогорами и вошла в Архангельск под приветственные залпы пушечных орудий. Что делать в ожидании голландского корабля? Петр не привык к бездействию рядом с морем, движение и брызги волн которого его всегда притягивали. Он поднялся вместе с несколькими друзьями и священником на яхту «Святой Петр» и решил отправиться в монастырь, построенный на Соловецких островах. Когда корабль отошел уже на сто двадцать верст от Архангельска, над Белым морем поднялась сильная буря. В спешке матросы стали собирать паруса. Подхваченная огромной волной яхта начала трещать по всем швам. На борту царило отчаяние. Предвидя кораблекрушение, самые опытные моряки отказались от борьбы и доверили свою душу Господу. Близкие царя рыдали и становились на колени перед священником, который их благословлял. Царь исповедался, причастился и взял в руки штурвал. На этот раз он хорошо владел собой. Говорили даже, что отчаяние спутников его вдохновляло. Решимость Петра приободрила экипаж. По совету рулевого он направил яхту к Унскому заливу, чтобы там переждать ураган. Маневр удался. И люди поверили в чудо. Едва ступив на твердую землю, Петр собственноручно смастерил из дерева крест высотой в полторы сажени
