— Это хорошо. Я вижу, Вы знаете, что заслужили это. Если так пойдет и дальше, мы получил признание без нажима. Да, и еще кое‑что: где Ваша палочка? Должна быть сдана властям.
— В правом кармане, — скучающим тоном ответил Снейп.
— Отлично, — Хольдер извлек на свет старую палочку Снейпа и передал ее главному аврору. Затем он вплотную приблизился к Снейпу и прошептал (Гарри напряг слух, что есть силы): — Запомните этот день. Как же я мечтал, что поймаю Вас лично. И вот мне это удалось.
— Ну, памятник Вам за это вряд ли поставят, — насмешливо ответил Снейп, — но вот медаль за отвагу, к примеру,… быть может, быть может.
— Прекратите! — почти рыкнул Хольдер. — В ближайшие несколько часов Вы глубоко раскаетесь в своих словах, гарантирую Вам на сто процентов. И Вы скажете мне все! И не стоит на меня так вызывающе смотреть!
Он отступил назад и кивнул аврорам. Они увели Снейпа. Гарри провожал процессию до самого выхода из замка, охваченный глухим отчаянием. Когда двери захлопнулись, он сбросил Мантию, и Макгоннагал вскрикнула от неожиданности.
— Гарри! ТЫ что здесь делаешь?
— Я все это время здесь был! И ВЫ здесь были! Вы знали об этом. Как получилось, что Вы это допустили? — слова вырвались сами собой. Гарри остановился перевести дух и увидел печальный взгляд Макгоннагал.
— Он попросил меня не вмешиваться.
— Хотите сказать, он знал заранее?
— Разумеется, да. Но он предполагал, что это случится позже, однако Хольдер оказался хитер. Я поняла сразу, что Северус что‑то натворил, но он почти ничего не объяснил и все время сидел, запершись в кабинете, … я бы сказала… я в жизни не видела человека, которому меньше хочется жить.
— Но они же будут его пытать и посадят за решетку! — Гарри не верил своим ушам. — Жизнь а Азкабане? Это — лучшее? Вместе с чувством вины, да?
— Гарри, я могу только с уверенностью сказать, он знает, что делает. Целиком и полностью. О чем вы говорили?
Гарри тотчас дал задний ход.
— Я почти ничего не понял. Всего лишь очередная головоломка. Как будто я с Дамблдором этим не наелся! Ну, прямо эпидемия! — Гарри мерил шагами вестибюль и был зол на весь мир, и более всего — на себя самого. — Что делать, профессор? Вы видели этого Хольдера? Его человеком‑то с трудом можно назвать, уж простите меня!
— В Азкабане мы ничего не добьемся! — уверенно сказала она. — Там он властвует практически безгранично. Можно попытаться попросить Кингсли, но ты же знаешь, его влияние сейчас невелико.
