Я говорил, размышляя вслух.
– Я понял тебя, – сказал генерал Лукьянов и громко вздохнул. – А я надеялся, что мы с тобой сработаемся… Куда тебя отвезти? В деревню поедешь или еще куда-то?
– На Хорошёвку, если можно…
– Сережа ждет в машине, Магомедов едет в качестве прикрытия. Свободен, Валар.
Мне показалось, что генерал Лукьянов расстроился, но лучше уж так, нежели расстроиться самому…
* * *
Съездил…
В управлении я надолго не задержался, поскольку с распростертыми объятиями меня никто не встречал, и вообще мало кто понимал, кто я такой и что мне нужно. Даже пропуск мне оформляли дольше, чем потом решались все текущие дела. Хотя задержка все же произошла: мне пришлось зайти в кабинет командующего и представиться, но перед этим, пока он был занят, пришлось подождать. Естественно, полковник Мочилов расспросил меня о разговоре с генералом Лукьяновым – и остался доволен результатом. Как мне показалось, командующий был единственным человеком, знающим мою историю. Впрочем, это могло быть обманчивым впечатлением, поскольку в разведке принято чаще молчать, чем говорить, и редко кто проявляет свои эмоции. Именно Мочилов посоветовал мне как можно быстрее ехать в бригаду. Это вопрос безопасности, поскольку в бригаде я буду, как-никак, под сильным прикрытием, которое в Москве и в Подмосковье легально обеспечить невозможно. Туда же пообещали переслать из канцелярии и все документы, что будут предоставлены медицинской комиссией. По крайней мере, командующий при мне позвонил и распорядился о пересылке документов сразу же по поступлении.
Вот и все. Никто меня даже чаем угостить не пожелал. И машину не предложил, чтобы добраться до деревни, а потом – с вещами – до вокзала. Пришлось добираться автобусом до поворота с Горьковского шоссе, а потом ловить попутку.
Мама была в школе, где все еще не закончился летний ремонт, хотя уже начался август и прошел Ильин день. Собрав свой рюкзак и упаковав в отдельный пакет оружие, не числящееся за мной официально, я забросил его за плечи и взял в руки тяжелую спортивную сумку. Не думал, что у меня накопилось столько багажа, что будет тяжело таскать… Но нужно тащить. На марше груз бывает и более тяжелым, хотя там он пакуется так, что не оттягивает руку, как сумка, – и ничего, бежишь и не замечаешь, что почти полста килограммов с собой тащишь…
Очень хотелось зайти попрощаться с уважаемым соседом, священником отцом Василием. Однако на дверях его дома висел замок. Обычно священник дверь на ключ не закрывал – просто навешивал замок и уходил. Да и это он делал лишь тогда, когда надолго удалялся из дома. Придется передать извинения через маму. И потому я пошел напрямую в школу.
