Эдуард вышел в соседнюю комнату и приволок счетную машину.
Методы обыкновенных расчетов тут были неуместны. Наверняка Савицкий их раздолбал вдоль и поперек.
— Если подойти иначе? — произнес Ипполит.
— Ну и пробуйте. Вот вам половина доски. — Киреев даже не стал слушать, что значит «иначе». — Пробуйте, потом сверим.
Ипполит принялся рассчитывать. Он диктовал данные Эдуарду, машина шумно выбрасывала результат. Киреев, не дожидаясь, когда машина освободится, лепил цифры на краю доски. Сбивался. Начинал сначала…
К тому времени, когда он подбивал итог, освобождался Эдуард. Он проверял результат и заявлял, что у Киреева ошибка во второй части производной, вероятно при умножении.
— У вас швейная машина, — не соглашался Киреев. — У меня на пальцах получится точнее.
И упрямо пересчитывал под безалаберную подсказку сбоку.
— Я не могу работать в таких условиях! — отбивался Киреев.
Но все знали, что такая обстановка ему по душе. Он специально приглашал на кворум «ради шумка». Это его стихия.
— А куда у вас исчезло уравнение адиабаты?! — ехидно спрашивал Ипполит, поглядывая налево.
— Лучше следите за собой, — ответил Киреев. — В магнитной гидродинамике уравнение не исчезает. Просто оно сейчас не нужно.
Машина взрывалась пронзительным воем. Киреев вздрагивал и грозил свободной рукой Эдуарду:
— Не устраивайте зверинец!
В то время, когда он лепил в уголочке свои вычисления, кто-то стер исходные данные, найдя их нелепыми. Потом кто-то стер экспонент, найдя его ненужным. Киреев покидал уголочек и восстанавливал справедливость, шумно доказывая свою правоту.
Ему не хватало места, он скосил глаза на листочек с приказом.
— Это что?
— Приказ о вашем назначении завотделом, — подсказал Сеня.
Киреев сорвал листок, отбросил и продолжал вычисления.
Вадим смотрел на доску и ничего не мог понять. То, чем занимался сейчас Киреев, никакого отношения не имело к тетради, которую показывал ему Савицкий. Он подошел к Валентину Николаевичу:
— Что за фокусы? Что вы подсунули Кирееву? Это ведь бред. Где работа, которую вы показывали мне?
Савицкий резко повернулся к Вадиму. Он был бледен.
— Не ваше дело! Вас это не касается, — торопливо проговорил он.
Вадим обиженно отошел на место. Он ничего не мог понять.
Через час стало ясно, что ошибка не так проста. И у Ипполита получилась чепуха. Он минут двадцать как притих и рассматривал записи.
— Конечно, такой базар, — оправдывался Киреев, оглядывая остывающие знаки. — Возможно, ошибка в том, что мы стерли ранее. Неужели никто из вас не переписывал?! Это черт знает что. У кого есть закурить?
