— Не знаю. Это, безусловно, заманчиво для радиоастрономов. Юпитер, перекрытый Луной, наблюдали американцы и австралийцы. Нужны большие подвижные радиотелескопы.
— Что ж, подобный инструмент проектирует Ковалевский. Дай-то бог…
Вадим понял это как намек на последние события. Устинович разгадал его мысли:
— Вы, Вадим Павлович, пока ученый. Гм… Будем считать, что вы заболели и находитесь на бюллетене. Но вам надо вылечиться, и за вас это никто не сделает… Иначе вы станете хроником.
— Я не совсем вас понимаю, — Вадим не знал, как относиться к такому разговору. К тому же он в гостях.
— Вы представляете, Вадим, всю ответственность ученых? Или это для вас звучит слишком плакатно?
— Ответственность ученых?! Ха! И еще раз ха!
Они обернулись. Рядом стоял Савицкий на мягких ногах. Три рюмки чудом держались на блюде, переплескивая друг в друга коньяк.
— Ответственность?! История все прощает! История слепа! Великое геройство становится великим преступлением. И одно покрывает другое! Этот парень, Прометей, похитил огонь, на котором сожгли Джордано Бруно. Швед Нобель изобрел динамит, может, он не понимал, что спустя годы станет убийцей миллионов? Или великий Эйнштейн? Он даже успел застать взрывы Хиросимы. Априорность следствия и причины… Послушай, Виктор Семенович, не принимай близко судьбу этого мальчика. Возможно, человечество от этого выиграет…
— Неплохой коктейль — Нобель, Прометей и Родионов, — засмеялся Вадим, пытаясь снять блюдо с ладони Савицкого. — Вы переоцениваете мои возможности с помощью коньяка.
— Можете меня не высмеивать. Ни вы, ни ваш Киреев. Этот подонок и интриган! Я ненавижу его и вас! Вы станете таким, как он. А может быть, хуже. Ваше счастье, что я не могу ударить человека…
Вадим растерялся. Он чувствовал на себе взгляды гостей. И где же Ирина? Почему ее нет в комнате?
— Возьмите себя в руки! Вы совершенно пьяны, — Вадим попытался перехватить блюдо с рюмками. Но Савицкий блюдо не выпускал.
— Оставьте меня! За сколько вы продались Кирееву?! Что он вам обещал? Карьеру? Покровительство над вашей Венерой? Что?! Мальчишка! Щенок!.. А я так вам верил! За что же вы так?
Вадим выпустил блюдо, но Савицкому было уже не удержать — рюмки скользнули. Звон разбитого стекла подействовал на Савицкого. Он утих, сжался и прикрыл глаза ладонью.
— Ужасно болит голова… Я, кажется, очень пьян, но лучше бы я умер, — пробормотал он.
Из соседней комнаты торопливо вышла жена Савицкого, худая, нескладная женщина. Бережно взяв под руку Валентина Николаевича, она отвела его в кухню. Чувствовалось, что она никого не стесняется, как это бывает в подобных случаях, и, кроме мужа, никого сейчас не видит. Вадима поразила нежность, с которой она прикасалась к Савицкому.
