Стоило положить трубку, как телефон снова заскрежетал: «Але, Роман, выгляни в окно, там сюрприз!»
Я высунулся с балкона. Под окном стоял под парами новенький «Бентли» сиреневого цвета, а на его перламутровой крыше красовался мой портрет.
— Ребята, ну вы с ума сошли. Это же дорого. Да и где его ставить? Не во дворе же.
— Не волнуйся. Гараж мы тебе тоже купили. Кстати, водителя оплатили на пять лет вперед. Он, между прочим, еще владеет кунг-фу и сможет быть телохранителем.
— Ну, спасибо, — искренне поблагодарил я.
В проходе появилась жена: «А как мне одеться на твой концерт: белое платье и бриллиантовый набор: восемь колец, серьги, колье, заколку, браслет и часы; или зеленое платье и изумрудный набор; или, может, голубой сарафан и сапфиры?»
— Надевай, что хочешь, только смотри, чтобы было не очень вызывающе.
Она исчезла. Горничная принесла кофе, который я решил выпить в тишине, чтобы собраться с мыслями, и переключил звонки на секретаря. Тот заглянул в комнату уже через минуту: «Звонит президент с поздравлениями. Возьмете трубку?» Отвлекаться не хотелось, кофе остынет, но все же такие звонки каждому, даже очень известному артисту, приятны: «Возьму, пожалуй».
...Наконец, пора выезжать. Я заставил себя выйти на улицу, где уже собралась толпа поклонниц. Они кидали цветы, но букеты не долетали: мешал милицейский кордон. Приветливо махнув всем рукой, я залез в лимузин, подаренный мне еще на прошлый день рождения. Взгляд мой упал на мини-бар: махнуть или не надо? Нужно! И я налил себе граммов сто «Луи тринадцатого». С хорошей выпивкой путь прошел быстрее... Красная ковровая дорожка, к которой меня подвезли, оказалась усыпана лепестками роз.
— Деньги мои транжирите? — пожурил я секретаря, дежурившего у дорожки.
— Это на деньги спонсоров, — он чуть не обосрался от страха.
— Не ссы! Шучу!!!
Пройдя сквозь строй фотографов, операторов и различной желтой шушеры, очутился в спокойной обстановке гримерки. Концерт должен был начаться еще пять минут назад, но начинать вовремя — это моветон. Вот сейчас спокойно выкурю сигару, почешу яйца и пойду...
— Роман Львович, — в проеме показался секретарь. — Зал аплодирует стоя уже десять минут. Ждут-с.
С сожалением посмотрел на сигару. Не сложилось, пора идти... Зал и вправду аплодировал, это было слышно, еще на подходе к сцене. А когда я вышел, от шума чуть не треснули стены. Рукоплескали минут пятнадцать, никто не садился, и кое-как я успокоил зал.
