Когда она выходит, Олег приоткрывает глаза. Палата «плывет»: все — сияющее весенним светом окно, кровати, люди… Звуки доносятся словно издалека. Олега снова скручивает боль, он зажмуривается, стискивает зубы… И стонет:
— Возьми… вместо меня… другого! Другого!
* * *
Надя моет тазик под раковиной. Возвращается в палату. Больные и посетители разговаривают, смеются. Олег лежит на спине, одна рука на животе, спокойно дышит… Надя окликает его, потом касается его лба — он не слышит, не чувствует.
Надю пугает его неподвижность. Она ставит тазик и выбегает из палаты.
Через мгновение возвращается с медсестрой. Та склоняется над Олегом, щупает пульс, приподнимает веко.
— Он спит. Просто спит. Пульс и дыхание в норме.
— Но… только что… он так страдал, его рвало, — лепечет Надя.
— Полегчало, он и заснул. Знаете, бывает, они так измучаются от боли, а полегчает — их и не разбудишь, хоть из пушки стреляй. Организм нуждается в отдыхе.
— Но это не опасно?
— Сон-то? — улыбается медсестра. — Это хорошо, что он заснул. Значит, наконец лекарства подействовали. А то все никак не могли боль снять, Ольга Андреевна, лечащий врач, даже говорила, что… В-общем, волновалась, что боль снять не удается. На второй стадии так быть не должно. Но раз заснул — значит, подействовало. И вы, если хотите, можете домой идти. Все равно через полтора часа всем посетителям уходить. А раз он спит… Вам тоже надо отдохнуть.
— Я точно могу его оставить? — тревожно спрашивает Надя.
— Ну он же спит! — резко отвечает медсестра: ей надоело быть терпеливой и ласковой: — А вообще, поступайте как хотите.
Медсестра уходит.
Надя, постояв некоторое время в нерешительности, снимает с плеча полотенце, потом расстегивает халат… Олег спит.
Надя берет со стула свою сумку и уходит.
* * *
Больница.
Повеселевший Олег с бодро блестящими глазами сидит на кровати в спортивном костюме, ест больничную кашу. Рядом, на той же кровати, сидит Сережа. На стуле — Надя.
— Пап, дай попробовать! — просит Сережа.
— Проголодался? Так возьми банан, — Олег кивает на тумбочку, где, рядом с бутылкой с минеральной водой, лежит гроздь бананов.
— Нет, я этого хочу… Серого!
Надя и Олег смеются.
— Фу, весь аппетит испортил, — со смехом говорит Олег. — По-моему, каша серой быть не должна, а, Надюш?
— Ну, дай попробовать! — просит Сережа.
— Тебе не понравится. Это — гадость, — говорит Олег, протягивая сыну полную ложку каши.
Сережа захватывает ртом ложку, выпучивает глаза, морщится… Но мужественно глотает.
