Свое письмо принц Уэльский закончил семейными новостями: «Мои старшие сыновья наслаждались сегодня первым днем охоты, старший добыл 12 кроликов, второй — 3».
При ежегодном доходе в 100 тыс. фунтов стерлингов принца Уэльского можно было смело назвать богатым человеком; в начале XX в. сельскохозяйственный рабочий зарабатывал в год менее 40 фунтов, слуга — половину этой суммы. Тем не менее он всегда берег деньги и расстроил своего отца тем, что отказался поселиться в Осборне, большом, построенном в итальянском стиле доме королевы Виктории на острове Уайт. Он вполне сможет его содержать, настаивал король, при том скромном образе жизни и отсутствии другого загородного дома — «ведь коттедж едва ли можно считать загородным домом». Принц, однако, не любил большие дома, поскольку их наличие обязывало устраивать широкие приемы и исполнять роль хлебосольного хозяина. Осборн был передан государству. Парадные покои, за исключением личных апартаментов королевы Виктории, были открыты для публики, а остальные помещения превратили в санаторий для выздоравливающих офицеров. Бывшие конюшни перестроили и создали там новое военно-морское училище.
Не меньшее упрямство принц Уэльский проявил, отказавшись покидать Йоркский коттедж в Сандрингеме и переселяться в более просторный дом в Норфолке. Король, который точно знал, как должен жить наследник престола, считал, что нашел для сына именно то, что надо. Лорд Эшер так описывает их экспедицию: «Проездил с королем большую часть дня. Мы были в Хафтоне, в имении Чолмондели — прекрасном, но страшно запущенном и бедном доме, который построил еще Уолпол. Сонный парк в лощине. Возможно, герцог Йоркский захочет его арендовать… На авто короля мы проехали восемь миль всего за девятнадцать минут — это в самом деле очень мило, только нужно надевать очки».
Усилия короля оказались напрасными — семья принца Уэльского прожила в тесных маленьких комнатах Йоркского коттеджа еще двадцать пять лет.
Тем не менее они с благодарностью приняли в пользование одну из восхитительных, хотя и малоизвестных, королевских резиденций, куда периодически наезжали летом. Фрогмор-Хаус, находившийся менее чем в миле от Виндзорского замка, был построен во времена правления Вильгельма и Марии, а столетие спустя выкуплен королевой Шарлоттой и перестроен Уайаттом в георгианском стиле. Красивое, кремового цвета здание с колоннами находилось в уединенном углу Домашнего парка. Из его достигающих вполне приличных размеров комнат открывался приятный вид на лужайку, озеро и деревья, скрывающие два мавзолея. Один из них, классически элегантный, — могила герцогини Кентской, матери королевы Виктории, жившей во Фрогмор-Хаус; второй — унылое строение из гранита и белого известняка — был построен королевой, чтобы упокоить останки принца-консорта и ее собственные.
