немецкую форму, включая ботинки», и
все немецкие ордена. Эту экипировку герцог Йоркский получил в 1890 г. как почетный командир одного из прусских полков. У его матери это вызвало довольно характерную тираду: «И вот мой мальчик Джорджи стал настоящим, живым, отвратительным немецким солдафоном в
Pikelhaube!
[15] Вот уж никогда не думала, что доживу до такого! Но не смущайся, как ты сам говоришь, тут ничего нельзя было сделать — это не твоя вина, а твоя беда».
Став обладателем титула герцога, приличного дохода, двух домов и домашнего хозяйства, принц Георг все еще был лишен важного элемента, необходимого для престолонаследника, — у него не было ни жены, ни детей. В течение нескольких недель после смерти принца Эдди и семья Георга, и вся страна пришли к выводу — принц должен жениться на невесте своего брата. Королева Виктория, как всегда деятельная, приняла шаги, соответствующие настроению ее подданных. Весну 1892 г. она провела на Йерских островах, близ Тулона, наслаждаясь (если только это слово здесь уместно в связи с недавней трагедией) средиземноморскими каникулами. Своему внуку она посылала оттуда письма с таинственными намеками: «Виделись ли Вы с Мэй и думали ли об имеющихся возможностях, выясняли ли Вы ее чувства?» По счастливому совпадению и семья принца Уэльского, и герцога Текского также решили развеять свою печаль на Французской Ривьере. Принц Георг с родителями находился в Кап-Мартене, принцесса Мэй с родителями — в нескольких милях от них, в Каннах. Однако прошел почти месяц, прежде чем Георг решился написать принцессе вот это робкое письмо:
«Мы с папой собираемся ближе к концу недели приехать на несколько дней в Канны (инкогнито), и я надеюсь тогда с Вами встретиться. Может, как-нибудь Вы пригласите нас на небольшой ужин, мы собираемся остановиться где-нибудь в тихой гостинице, только не говорите никому об этом. Остальные останутся здесь… До свидания, дорогая мисс Мэй… Всегда Ваш любящий кузен Джорджи».
Так для принцессы Мэй началось второе сватовство. Ее родители, герцог и герцогиня Текские, которые были так жестоко обмануты в своих надеждах на счастье дочери и головокружительную перспективу породниться с британской королевской семьей, пришли в полный восторг. Обедневшие и, с точки зрения других немецких королевских семей, в значительной мере утратившие благодаря морганатическим бракам чистоту крови, они едва смели надеяться на такой поворот фортуны.
