Альфадас невольно усмехнулся. Вот проклятье! Неужели Гундар может читать мысли? Но ссориться с Аслой он не станет. Ее решение верное. Несправедливое, но разумное.
— Я видел, что находится по ту сторону этого мира, священнослужитель. Ничто. Бездонная пропасть. Темнота, населенная бестелесными страхами, жаждущими света от душ живых. Там нет богов и нет Златых Чертогов. Я ценю тебя, Гундар. И я знаю, как много ты делаешь для деревни. Но не стоит ожидать, что я поверю в твоего бога или стану его слушать.
— А ты уверен, что видел все? Мы не эльфы, которые вырастили тебя, ярл. Мы не дети альвов. И народ людей не был создан альвами. У нас есть что-то, чего не хватает им. Что-то, отчего они завидуют нам. Мы можем войти в Златые Чертоги богов, если того заслужили. И там мы будем праздновать до скончания времен.
Альфадас вздохнул. Ему нравился старик, и он не хотел обижать его веру. Как объяснить ему, что эльфы могут жить вечно? То, что он считал чудесным обещанием в посмертии, было их действительностью. Альфадас знал истории своего народа. Но какие чертоги богов сравнятся с дворцом Эмерелль? Священнослужители рассказывали об огромных длинных домах с позолоченными деревянными столбами, где вечно пируют боги со своими избранниками. Чертоги, полные дыма и рева гуляк.
Праздничные залы эльфов были гораздо чудеснее. С высокими потолками и стенами, выглядевшими так, словно были созданы из утреннего света. В воздухе там витал аромат цветов. А когда кто-то из мастеров играл на флейте или касался лютни, музыка проникала прямо в сердца слушателей. Альфадас провел рукой по гладкому древку топора. Дерево потемнело от пота. Ярл вспомнил свое долгое путешествие вместе с отцом. Их проклятые поиски ублюдка.
— Я видел Ничто, старик. И другие места, которые ты даже в самых смелых мечтах не сможешь вообразить. Но в Златые Чертоги не верю.
— Да я же не говорю, что этого Ничто не существует, — отмахнулся Гундар. — Места тьмы и отчаяния. У всех нас бывали часы, когда нам казалось, что мы близки к этому месту. Боюсь даже, что большинство из нас уйдут туда, когда пробьет час. Но мы сами можем решить, какова будет наша судьба.
— Правда? — цинично переспросил ярл, в то же время радуясь, что можно еще немного оттянуть неотвратимое и поговорить со священнослужителем. — Ведь твой бог — Ткач Судеб. Как я могу решать относительно своего будущего, когда мой путь уже предначертан? Разве не раб я Лута? Не безвольная фигура в игре богов?
