Хольды попрятались под низкие скамьи для гребцов. Гондоран был единственным, кто остался рядом с королевой. С отчаянным мужеством он отбивал куски кровли, летевшие по направлению к владычице. Наконец он, ругаясь, спрятался под щит Олловейна.
Кентавры перешли на галоп. Паланкин покачивался из стороны в сторону. Внезапно по суденышку пробежала дрожь. Лодка накренилась и с грохотом ударилась о камень, словно налетев на скалу в сильном прибое. Олловейна швырнуло вперед, он ударился о мачту. Рука, державшая щит, приняла на себя всю силу удара. Сильная боль пронзила плечо, на глазах выступили слезы. Моргая, мастер меча поднялся, чтобы посмотреть, что произошло. Два кентавра с гротескно вывернутыми конечностями неподвижно лежали на земле. Одна балка уложила обоих. И пока Олловейн разглядывал погибших, рядом с ними упала еще одна балка. На мостовую с грохотом падала горящая обрешетка крыши. Один из кентавров испугался и поднялся на дыбы. Лодка дернулась. Олловейн успел ухватиться за мачту. Раненые поехали по дну лодки к корме. Один из мужчин застонал. Второй воин уже не шевелился.
— Нессос, бери впереди слева! — спокойно скомандовал Оримедес. — Антафес, ты пойдешь слева рядом с паланкином. Я буду держаться справа. Мы будем наготове, если кто-то еще упадет. Паланкин больше не должен падать! А теперь вперед, мы…
Неописуемый грохот прервал его слова. Фасад склада начал клониться в сторону набережной. Так же как Шахондин склонялся перед Эмерелль — подчеркнуто медленно, чтобы выразить таким образом свою насмешку над этим жестом покорности, так и стена дома склонялась с презрительной медлительностью. Объятая пламенем стена в двадцать шагов высотой, кланявшаяся смерти.
Один из хольдов с криком выскочил из лодки, пытаясь добраться до гавани. Кентавры делали все возможное, пытаясь уйти из опасного места. Вокруг летели балки и обрешетка крыш. Олловейн помогал Гондорану и его товарищам выбрасывать горящие обломки, падавшие в лодку, за борт. Эльфийка, вцепившаяся в Оримедеса, потеряла равновесие и соскользнула с его спины. Олловейн увидел, как она попала под копыта других полуконей. Ее швыряло, словно куклу, в разные стороны, а затем она замерла.
Набережная опустела в считаные мгновения. Почти все попрыгали в воду. Мостовая была густо покрыта обломками красной кровли и, казалось, вся была залита кровью. Подбитые копыта кентавров то и дело оскальзывались на неровных камнях. Лодку раскачивало из стороны в сторону. Олловейн присел на корточки, прижался спиной к одной из скамей в лодке и держал на руках Эмерелль. Голова королевы бессильно покачивалась из стороны в сторону при каждом рывке.
