Черти сели на «кирпичную завалинку», отгородившую лестницу вниз к входу в подвал.
Закурили. Проходящая мимо стайка девушек, дружно защебетала, и, миновав чертей, взорвалась смехом.
- Вась, а ведь им проще.
- Кому? Им что ли? – Вася кивнул в сторону удаляющихся колибри.
- Да нет им – неопределенно покрутил головой Матвей. – Откроют салон красоты «Лайм», или там фирму по производству мебели «Армада». И вперёд! И окать по телефону можно. И шоу эти по телику смотреть. Это же мы! Мы – шоу придумали! А им главное что?
- Что? – грустно переспросил Василий.
- Живи, законов не нарушай, заповеди блюди, в меру… и всё! Полная свобода мать её ети!
Черти дружно задрали голову. Сквозь листву клёнов проглядывали звезды…
- Ты, поганец такой, наверняка ведь последние вложения потратил, на Джека, Джонни, Саузу? – Добродушно ухмыляясь, задал вопрос Вася.
- Ну?
- Пойдем – пропьём уже, наконец, дух свободы… Нет его больше…
- Помянем – вздохнув, отозвался Матвей.
А может я завтра умру… Вот возьму и сдохну – размышлял вслух Ефим. – Что скажешь? А? Псина?.. Люблю я вас! Собаки… - Нежно протянул черт, и потрепал животное за холку. Ласковый скулёж был ответом.
На сыром мху, сидеть было противно, и Ефим, кряхтя, пересел на пенёк. Раскатал на коленях кухонное полотенце в клетку и вытащил из котомки съестное.
- Вот я ни как в толк не возьму – жуя ломоть, старосельского, посыпанного солью, продолжал черт. – Вавилонская башня, чья затея была? моя! В любой части света, хоть у зулусов, появлюсь – и ни какой загвоздки с пониманием вопроса. Потому как загвоздку – тоже я придумал, а вопрос – вообще общий наш предок – Змиюкин Гад. Мы – Гадовы – вообще о-го-го!
Про Маугли, что написано? Мы с тобой одной крови. – Разглагольствовал Ефим, протягивая зверю кусочек шпика.
- Так почему же я тебя – собаакаа – опять протянул черт, - не понимаю?
Животное слизнуло лакомство и завиляло хвостом.
Сыро было в лесу. Черт почистил вареные яйца, разрезал пополам свежий огурец и помидорину. Достал зелень лука, и молодые стрелки чеснока. Уложив сало на лук с черемшой, следом за ним куски помидоры и огурца, и половинку яйца, Ефим понюхал пыжа, поёжился и, крякнув, откусил.
- Будешь? - Спросил он, протягивая надкусанный бутерброд не многословному собеседнику. Животное с интересом принюхалось. Фыркнуло. Чеснок и огурец отбили приятное ощущение сальца. И ощущение убежало в чащу, распугивая местную фауну.
