- Сам гуляй! - передернул вожжи Василий. – Незнание закона – не освобождает…
За поворотом, замаячило что-то белое. Белое висело как будто в воздухе, плавно передвигаясь то вправо, а то и влево.
Настроение чертей совсем упало, и покатилось, на встречу не разбери чему.
- Ну вот, опять. – Совсем заунывным голосом застонал черт Миха, поравнявшись, с висевшем на суку, мужиком.
- Что? Боишься? – с кривой ухмылкой ответил висельник.
- Да пошёл ты! – Ответили черти хором. А телега тем временем встала.
- Так я что, я бы и пошёл. Да сами видите – не могу.
Напарник ваш, как бишь - то его, а – Михаил. Профуфыркал контракт со мной.
Так что, как говориться – предъявите подорожную!
- Твою, дивизию! – Загромыхал Василий. – Ты же знаешь нам документы только на оформление ваших «ТУДА» положены!
- Так и знал, - подал голос третий черт. – Надо было на попутке, с молочницей ехать!
- Ну конечно! – Пресек Василий. – Чтоб женское общежитие лопнуло от переполнения, да? – Михаил только скосил глаза и прикинулся невменяемым.
- Нет документов, значит? – Издевался мужик. – Тогда коня реквизирую!
- Ты, мужик ошалел? Не видишь – нет у нас коня!
- Нет коня? – раскачиваясь, взад вперёд, продолжал мытарить старый знакомый Михи. – Нет коня – нет воза. До пришествия, вместе тут по прохлаждаемся! Вместе веселее!
- ТВОЮ МАТЬ! – Хлыстнул возница кнутом, и дернул за вожжи. Но телега, и не думала трогаться и давить лягушку под колесом. Мужичонка лишь посмеивался и скрыпел верёвкой.
- Слушай – подал голос Михаил. – Может, договоримся как ни будь? Не чужие всё-таки! Я тебя к нам, в женское общежитие – кочегаром. Или нет – вахтером! Садись к нам, сей час поедем за Жареный Бугор, выпьем, закусим, а к утру оформишься и заступай! – Черт молитвенно уставился на висельника.
- Шиш, тебе – рогатый! – умильно начал мужик.
- Ну вот – вздохнул Василий, - ну вот, опять ведь (шиш), ну чего он!
- Не опять, а снова… - заскрипел висевший. – Я просил?
По хорошему, по простому.
Сладкая жизнь, с такими-то, и такими-то требованиями.
Скромными, между прочим! Другие вон: в Ниццу, и любовниц – гарем… и… и вообще!
Жизнь значит – земная по условиям в приложении с Мишкиной стороны…
- Всё… понёс без колес – зачесалось, и зазудело всё у Матвея – вот надо же было так, теперь чистогану не попьем, завтра опять в две смены, нервы там, переработка опять же.
Висельник невозмутимо продолжал:
- И мои же, земные грехи, с другой стороны. С последующим отбыванием, в определённых заранее местах!
