Блеснул армейский нож, и куртка Лизы разошлась в месте разреза. Боль легко полоснула по спине.
* * *
Сотрудник висел на вытянутых руках, связанных за спиной, поднятый лебедкой ровно на столько, чтобы его вес не сразу смог выломать предплечья.
Перед ним был расположен импровизированный стол из доски и двух табуреток, на котором, вряд лежали два набора, один из которых был его собственный.
Мешок с его головы был уже снят. Представление он должен был видеть. Однако его палач был в маске.
«Бладхаунд» сплюнул с пересохшего рта и ехидно произнес:
- Гюльчатай, открой личико!
Она нажала на кнопку, тело Сотрудника поднялось над полом чуть выше, и кости захрустели.
Так же - не произнося ни слова, Лиза взяла со стола набор блёсен перевязанных одним толстым капроновым шнуром и зашла за спину жертвы.
Послышался щелчок, и пространство заполнила, современная, электронная музыка.
С первым низкочастотным импульсом, на «бладхаунда» обрушился удар импровизированной плети, вырывающий куски мяса под техногенный ритм.
Он узнал эту музыку. Это была известная композиция «The Undertaker (Renholder Mix)» из саундтрека недавно вышедшего на экраны фильма.
Когда художник заканчивает свое полотно, он только надеется, что его оценят по достоинству.
Даже, будучи уверенным - в гениальности готовой работы, он сомневается в том, правильно ли донесена главная идея.
И вот – момент триумфа: множество людей подходят к картине на вернисаже, обсуждают и выдвигают свой вердикт.
Признание мастерства – открывает широкую дорогу. И дело не только в деньгах и славе. Многие Творцы были бедны и не приняты обществом, как его составляющие единицы.
Мастер имеет возможность менять окружающее мировоззрение! Потому-то так важно, для него - донести именно тот посыл, который заложен в работе.
Жена «Сотрудника» любила искусство, и не любила очереди за морской капустой. По этому, в конце девяносто первого, не дожидаясь похоронки от офицера умирающей империи, неизвестно где находившегося, когда не на что было купить сандалии его сыну, она собрала вещи и вместе ребенком выехала за рубеж.
Свекрови Мария ничего не стала объяснять. Да и как объяснишь, матери солдата, что больше не намереваешься его ждать.
Сотрудник стоял посередине третьего этажа музея Гуггенхайма.
Маша согласилась на встречу отца с сыном, только с условием, что ребенок увидит современную живопись.
- Знаешь пап… - заговорил двенадцатилетний подросток, склоняя голову, то на один – то на другой бок, рассматривая «синие треугольники».
