— Прикажете шомполами али как позаковыристей? — деловито поинтересовался тот.
Арчев, надевая на себя пояс Еремея, равнодушно дернул плечом.
— Для зачина шомполами, — решил Парамонов. — Привычней.
Огляделся. Схватил Еремея за шиворот, подтащил к сосне. Поставил мальчика лицом к дереву и привязал за шею, за поясницу к стволу. Все делал без суеты, но быстро. Еремей не сопротивлялся. Прижавшись щекой к коре, смотрел на выкопанную Антошкой могилу. Арчев подошел к сарайчику, заглянул внутрь, поморщился.
— Парамонов! — окликнул. — Надо бы с этими что-то сделать, — кивнул на мертвых Сардаковых. — Дурно пахнуть начали… Кремируй, что ли.
— Слушаюсь, вашбродь! Спытаю вот шаманенка на крепость карахтера и все сполню… Дозвольте начать? — выдернул из карабина шомпол, взмахнул им, проверяя гибкость.
— Валяй, — вяло махнул ладонью Арчев. Понаблюдал, как подручный стальным прутом вытянул с оттяжкой по спине мальчика: раз, второй, третий. После первого удара Еремей вздрогнул, но не вскрикнул, не застонал.
— Снял бы с него малицу, — посоветовал Арчев. — Что ты из нее пыль выколачиваешь.
— Ништо, — отозвался Парамонов. — Сукно не сдюжит. Измохратится.
— Ну, тебе видней. — Арчев, стараясь шагать в такт посвисту шомпола, прошел к избушке.
Остановился на пороге, широко, циркулем расставив ноги над трупом Степана. Уперся раскинутыми руками в косяки, подался внутрь. Поджал губы, поразглядывал недолго объедки, черные от грязи портянки, шкуры, тело на них. Качнулся наружу, перенес ногу через Степана.
— Парамонов! — позвал снова и, когда тот подбежал, попросил брезгливо: — Наведи, пожалуйста, порядок в этом хлеву. Нам, возможно, придется здесь жить. Пока шаманенок не образумится. — Устало надавил пальцами на глаза. — Он ведь молчит?
— Заговорит… — не очень уверенно пообещал Парамонов и высморкался. — Степку с Ванькой с остяками аль как?
— Как хочешь. Тебе с ними возиться, не мне.
И, сунув руки в карманы шинели, ежась от вечерней прохлады, Арчев направился к Еремею. Остановился за его спиной, склонил голову, разглядывая мокрые полосы, темневшие на малице. Еремей тяжело открыл глаза, посмотрел пусто и равнодушно.
— Ну как, надумал? — Арчев за подбородок развернул его голову к себе. — Покажешь Сорни Най?
— Где дед? Мать, Микулька, Дашка где? — зло спросил Еремей.
— Далеко, — Арчев махнул за спину. — Отведешь на эвыт, скажу.
Еремей глубоко вдохнул и с силой плюнул ему в лицо.
Арчев, передернувшись, скривившись от омерзения, шоркнул рукавом по щеке. И наотмашь ударил мальчика.
