— Рожденная Тьмой, — эхом откликнулась я.
— Вот-вот, потому что тьма скрывает все, что в ней. Таков по сути и я. Огромный вопросительный знак, понимаешь? Никто и ни за что не сможет сказать, какие во мне спрятаны особенности, проклятия и потребности, до тех пор, пока они сами не проявятся. Кому-то для выживания нужна кровь, кто-то обходится и без нее, а кто-то может сдерживать эту потребность.
— О… — По моему затылку разлился жар, и я беспокойно заерзала на стуле. — А ты… То есть какой у тебя тип?
Себастьян покачал головой и загадочно уставился куда-то за мое плечо.
— Не знаю. Невозможно предсказать, когда проявится жажда и проявится ли вообще.
Что ж, уже легче… Я плотнее обхватила стаканчик.
— И сколько вас здесь таких?
Себастьян откинулся на спинку сиденья, вскинув руки.
— Я перед тобой.
— Ты один-единственный…
— В Северной Америке — да. Думаю, во всем мире еще парочка наберется. Я же сказал: мы рождаемся крайне редко.
А как же Крэнк? Она ведь тебе сестра?
— Ари, Дженна мне не сестра. Не кровная.
— Но… — Я непонимающе свела брови. Себастьян молчал, очевидно подбирая слова.
— Наш город, как бы сказать, помогает сплачиваться. Все здесь ищут себе подобных — тех, с кем можно не опасаться за свою жизнь, — и сбиваются с ними в целые семьи. Виолетта очень хорошо это просекла. Именно поэтому она теперь чаще бывает с нами, чем где-то еще. — Он снова пожал плечами, судя по виду, недовольный тем, что заболтался и обнаружил свою сердечность. — У Дженны погибли родители, а потом и брат. Ее из-за этого слегка шибануло. Когда я наткнулся на нее, она сидела над трупом брата и почему-то решила, что я — это он, потому и пошла со мной. Я ни разу не пытался ее разубеждать, просто не видел необходимости травмировать еще сильнее. Зато так она совладала с горем и примирилась с неизбежным.
У меня в груди болезненно сжалось от этой повести.
— А отчего он погиб?
— Точно не знаю. Я обнаружил их в бывшем центре города, в деловом квартале. Там одни руины. Никогда не ходи туда ночью, да и в любое время суток одна. Это место — сплошной бандитский притон; думаю, Новем нарочно его забросил. Пусть лучше злодеи хозяйничают в этих развалинах, чем расползутся по Старому кварталу и Гарден-Дистрикт. — Себастьян взглянул на витрину в ливневых потеках: — Дождь, кажется, уже перестал…
Я не настаивала на продолжении разговора, понимая в глубине души, что мне и самой неприятно было бы при случае отвечать на вопросы Себастьяна. Когда-нибудь, возможно, он окажет мне взаимную любезность.
