Впрочем, не все в нем покорилось запустению. Мы прошли мимо дома, обжитого богемной компанией человек этак из двадцати. На крыльце сидел парень, виртуозно наигрывая на двенадцатиструнной гитаре что-то испанское, романтическое. Рядом с ним женщина в тюрбане рисовала на холсте картину. Из открытых окон доносились оживленные голоса и стук молотков по дереву. Какой-то тип развалился в старом гамаке, подвешенном между колоннами; он вяло поднял руку в знак приветствия, едва наметив пальцами букву V. Гитарист вскинул голову и кивнул Себастьяну.
Еще несколько особняков, и мы перешли на другую сторону Сент-Чарльз-авеню, на трамвайную остановку.
— В Благотворительную больницу, кажется?
— Ага. Как ты думаешь, нам удастся раздобыть записи обо мне?
Себастьян пожал плечами и запустил пятерню в шевелюру, придав ей непокорный и нечесаный вид.
— Не так уж это и трудно…
— Ты еще кого-нибудь знаешь в Новом-два по фамилии Селкирк?
Показался трамвай. Себастьян покачал головой и выудил из кармана мелочь.
— Билет стоит доллар двадцать пять.
— Ох… вот дерьмо.
Пока трамвай тормозил, я сбросила рюкзак на мостовую, расстегнула на переднем кармане «молнию» и достала два доллара. Себастьян ждал меня на ступеньках. Я быстро поднялась в салон, заплатила за себя и села на деревянную скамью наискосок от Себастьяна.
Некоторое время мы ехали молча, но мой спутник вдруг скользнул на сиденье рядом со мной, чем несказанно меня удивил. Я поспешно отодвинулась к окну. Следя глазами за водителем трамвая, он, понизив голос, спросил:
— Ну, ты не хочешь рассказать мне, что там за тип хотел тебя убить?
Наши плечи соприкасались, и я старалась вдыхать не слишком глубоко, потому что пахло от Себастьяна офигенно приятно.
— Не очень-то…
Я старательно таращила глаза в окно.
— Он жил в Новом-два, как считаешь?
— Не знаю, что и думать, — нахмурилась я. — По его поведению, так он вообще с другой планеты. — Я снова отвернулась к окну и пробормотала: — Я дважды выстрелила в него, а ему хоть бы хны. — В голове пронеслись видения прошлой ночи. — Мистика какая-то… И моя мать меня предупреждала. Она давно умерла, но заранее знала, что за мной будут охотиться. Она написала мне об этом в письме, вот он и явился, как по волшебству…
— И ты его прикончила, — торжественно произнес Себастьян, взглядом выражая сочувствие, что мне пришлось так поступить.
— Ага, его собственным кинжалом прикончила… Кажется, да.
Мне вспомнилось исчезновение моего обидчика. Я не могла с уверенностью сказать, куда именно он подевался. Может, он умер, а может, отправился куда-нибудь зализывать раны. Впрочем, Себастьяну о продолжении этой истории знать было не обязательно. Черт, мне вообще было не ясно, зачем я ему и начало-то рассказала.
