– Шах и мат, Женька.
– Да ну тебя.
Ильясов всегда расстраивался, когда проигрывал, – такое у него было свойство натуры. Собачища Диабло подошла ближе, обнюхала Ольгину коленку и заулыбалась во всю клыкастую пасть.
– Хорошая, – сказала Ольга, начесывая за ушами это чудо природы. – Блохастая небось, а все равно хорошая. Ты тут живешь, да? Собачка кардинала, да? Его высокопреосвященство нам обещал на свете райское блаженство!
Диабло счастливо жмурился и шумно дышал.
Устроились за столиком у открытого окна, заказали легкий ужин (после плотного обеда в Байё еда уже не утрамбовывалась) и сидели до сумерек, пока сад не замерцал огоньками светлячков. Ресторан оказался полон, отовсюду звучал смех, свежие цветы на столике топорщились пахучими лепестками, свечи мерцали в стеклянных подсвечниках. С наступлением сумерек разожгли камин, и сухое потрескивание пламени навевало мысли о чем-то уютном – посиделках на бревне у костра, если отправляешься в поход, гитарных переливах и дружеских плечах, подпирающих тебя с обеих сторон.
– Значит, так, – сказал Женька, когда унесли тарелки из-под десерта, – уйдите с глаз моих оба. Я буду читать секретные бумаги и, если меня застрелят шпионы, не хочу, чтобы вы пострадали.
Чемоданчик, захваченный из номера, стоял тут же. Ильясов вытащил из чехла ноутбук.
– Вай-фай тут ловится, я проверял. Словаря-то с собой нет.
– Ты и так хорошо переводишь, – польстила ему Ольга.
– С пятого на десятое, – не поддался на провокацию Женька. – Все, идите отсюда.
– Прогуляемся? – предложил Никита.
– Ты же хотел поваляться на диване с книжкой.
– Книжка никуда не денется. Давай немного пройдемся.
Они вышли за территорию отеля и пошли по улице, уже притихшей, засыпающей. Лениво залаяла собака за ближайшим забором, ей ответила вторая, и обе быстро угомонились, сочтя свой гражданский долг выполненным. Почти все дома стояли темные, их обитатели либо отсутствовали, либо отправились на боковую.
– Раньше, – задумчиво сказала Ольга, – я хотела в следующей жизни стать коалой. Или ленивцем. Чтобы долго-долго спать, целыми днями, просыпаться, жевать и снова спать. Но теперь мне кажется, что достаточно стать француженкой.
Никита засмеялся.
– Почему?
– А ты не заметил? Утром мы выезжаем, все еще закрыто, кроме булочных. Вечером все спят. Рай на земле.
– Рай на Мальдивах, – сказал Никита. – Вот где нечем заняться, только скатов гладить. Лежишь под пальмой и потягиваешь коктейль.
– Ты был?
– Да, летал в позапрошлом году.
