– Ну, хорошо, ступай к себе на кухню. Я схожу один.
Женщина согласно кивнула. Вместе они покинули комнату, оставив на камине зажженную свечу.
Спустя час они вернулись вместе с доктором и его помощником.
– Ну-с, что я могу вам сказать, этот мужчина определенно не в себе. – Петр Петрович отошел от поседевшего плотника и снял перчатки. – Сейчас сделаю успокоительный укол и на этом все. Моя работа закончена.
Кухарка переглянулась с дворецким:
– Вы думаете, он оправится?
– Сложно сказать. Чтобы прийти в себя, возможно, ему понадобится несколько дней, а может быть, и лет. В любом случае я не могу этого утверждать. На его теле я не нашел следов насилия. Все говорит о том, что здесь борьбы не было. Просто мужчина получил глубокий шок при непонятных моему уму обстоятельствах.
Он внимательно посмотрел в глаза прислуги:
– Если верить вашим словам, этот человек был здесь совершенно один. Ни посторонних людей, ни домашних зверей здесь находиться не могло. Следовательно, он видел нечто, что потрясло его разум. И это отразилось на его нынешнем облике. Поверьте моему опыту, в один день волосы так просто не белеют. Они белые как мел. Я хочу сказать, что пережитое стало для него глубоким шоком и, как следствие, наступило слабоумие.
Петр Петрович бросил перчатки в свой чемоданчик.
– Митрий, – обратился он к своему помощнику, – сбегай в госпиталь. Пусть пришлют повозку для несчастного.
– Что с ним станет?
Доктор пожал плечами и посмотрел на Марию:
– Доллгаузе разберутся, что с ним делать.
Кухарка не поверила своим ушам.
– Его отправят в желтый дом? Но это так жестоко! Что скажут его родственники? Его жена?
– Вот именно, – доктор направился к двери следом за Митрием. – Отправьте посыльного к его родным, пусть сами решают этот вопрос. В конце концов, в сумасшедшем доме тоже люди живут.
От жалости к несчастному кухарка сжала полу фартука. Всем было хорошо известно, как лечат душевнобольных. Кровопускание, опий и противные пиявки были не самым ужасным. Хуже были одиночные камеры без света и свежего воздуха, где на каменном полу, покрытом плесенью, – грубая солома и крысы. Кроме всего прочего, смирительные рубашки и бесконечные вопли душевнобольных из соседних камер.
Митрий отправился выполнять поручение доктора. Сам Петр Петрович покидать особняк не спешил. Опираясь о массивные перила, он спросил у сопровождающего его дворецкого:
– Все-таки странный случай. По крайней мере, в моей практике это происходит впервые. Здоровый мужчина днем и сумасшедший к вечеру. Вы не находите?
