4udestnaja пишет,
Пятеро суровых мужчин вечером и с крепким алкоголем, это конечно, да… Завидую тебе, Верка, черной завистью.
Fregat пишет,
Ах, Рижский бальзам, вкус моего детства.
4udestnaja пишет,
Я тут недавно автобус с ОМОНОМ застесняла. Они там стоят, обсуждают чего‑то. Я прямо к ним туда, в автобус. Молодые люди, говорю, проводите девушку до дома, мне одной страшно, мало ли что… Они помолчали, потом, главный у них, здоровый такой, басом, как бык: «Так ведь светло».
Пишет EdelVerka.
Полдвенадцатого вечера. Только что в комнату зашел муж, и сказал мне: «Вероника, у меня сейчас некоторые неприятности, о которых я не хочу тебе рассказывать».
Тема: Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО СО МНОЙ.
Пишет EdelVerka.
Опять не сомкнуть глаз. Он…
Я даже не знаю, о ком из них двоих я написала это «он».
Мне казалось, что моя жизнь, плоха ли она, или хороша, но определена на годы вперед. Я сделала свой выбор и вышла за пограничника, старше себя на десять лет, с проседью на висках, и носящего очки в тонкой оправе, красиво сидящие на его тонком носу. Спокойный голос, когда он рассказывает о молоди осетра. И железной крепости руки, когда танцуем в ресторанном полумраке. Все это было, было так давно, когда я давала согласие стать Вероникой Чагиной.
Я честно радовалась, когда мы собирали вещи в городской квартире. Я улыбалась, когда увидела двухэтажные, покрытые желтой штукатуркой домики воинской части. Я умилялась, глядя на молодь осетра в рыбном хозяйстве неприятного Ильи, что в двух километрах от заставы. Никогда не забуду, как муж, подмигнув мне (чего он никогда раньше не делал), открыл неприметную дверь за бассейном с осетрятами, и повел меня по длинному узкому коридору, вымощенному почерневшим от времени кирпичом. Когда всего через четверть часа мы вышли из другой двери, которую я до того принимала за стенной шкаф на нашей заставе, я… Я хлопала в ладоши. Мне казалось, что я в средневековом романе, где есть заколдованные замки, подземные ходы. И конечно рыцари, и главный из них мой офицер Василий Семенович Чагин.
Сегодня ночью, он скрылся в этом стенном шкафу, успев, однако, пожелать мне спокойной ночи.
Наверное, тут все дело в доверии. Если человек не доверяет своих тайн мне, я не могу доверять ему свои. И самое страшное то, что на всей нашей заставе, во всех четырех желтых домиках и двух ангарах у меня и тайн‑то никаких быть не может. Разве что влюбиться в заезжего гостя, закрутить гарнизонный роман:)
Для этого есть несколько причин: 1. Он моего роста, не будет смотреть свысока.
