Вечером того же дня.
Хотел поговорить с Плавич, чтобы восстановить нормальную рабочую атмосферу в походе. Но когда я засунул голову в ее палатку, где варился зеленый чай, первое, что я заметил – это ноутбук на складном табурете. На экране ноутбука был сайт «В контакте», а на страничке сайта красовалась фотография: профессор оториноларингологии Курамов на фоне девственных гор целует руку Ирины Ван Хаартман, и вид у него, как у распутного полупьяного гусара. Я не сказал ни слова и ушел.
По – моему это подлость.
30 октября.
Прошли шесть километров. Артур Закс едет позади всех и постоянно пытается с кем‑то говорить по сотовому. Связь очень плохая. Поэтому он беззвучно шевелит губами, потому что я его предупредил – из всей русской речи старик Тойли лучше всего понимает матерные ругательства.
31 октября.
Артур Закс закурил. Я увидел это, оглянувшись. В зубах у золотопромышленника, входящего в десятку самых богатых бизнесменов Восточной Сибири, папиросы «Казбек», какие стеснялись курить еще интерны – отоларингологи во временя моей студенческой молодости.
Вот мы и на территории Северного Китая.
1 ноября.
Все. Нет у студента больше ноутбука. Евгения Плавич экспроприировала его окончательно, и выходит в интернет, не слезая с осла. Насколько мне отсюда видно, она подбирает там какие‑то прически. Впрочем, это уже неважно, одного заинтересованного участника из состава экспедиции можно вычеркивать. Что характерно, наш переводчик ничуть этим не обескуражен.
К полудню ветер, текущий со склона, разорвал туман, и километрах в тридцати на горизонте обозначился пик, никак не меньше семи тысяч метров. Борис предположил, что это и есть пик Коммунизма, но Владик Коровин поправил его. В начале двадцатого века неуемные географы молодой Советской республики нанесли на карту много крупных гор в этом уголке мира. Самую высокую конечно назвали пиком Коммунизма, горы чуть поменьше соответственно именами Ленина, и всяких вождей. И только один из географов, молодой и энергичный Станислав Кшиштофович Деревацкий, из Пензы проявил оригинальность. Воспользовавшись тем, что нашел гору между пиками Дзержинского и Урицкого, он, ничтоже сумняшеся, нанес на карту свою фамилию.
Но не спешите обвинять молодого русского ученого в тщеславии. Ведь на карте появился отнюдь не пик Деревацкого. Гора стала называться пиком Деревацкой, в честь жены географа, Екатерины Деревацкой.
Конечно же Станислава Кшиштофовича расстреляли года через два, и коллеги по цеху только головами покачивали, это ж надо же, как опростоволосился юноша. Но через некоторое время по той же пятьдесят восьмой статье забрали и тех, кто покачивал головами, а вот гору переименовывать никто не спешил. Черт их знает, этих революционных поляков, видимо рассуждали местные власти. Не надо их трогать.
