— А вы, — продолжал Ветеран, обращаясь к своим бойцам Илье Беличьей Грозе, Ратиславу, Младу и другим, — идете со мной, сейчас копать будем, флуггер заваливать. Надобно сделать так, словно бы он взлететь пытался, да носом клюнул.
Мужики согласно закивали. Мол, копать так копать.
Пока все возились с выполнением поставленных задач, Ветеран проделал тот же путь, что пилот брошенной «Кассиопеи» Анатоль получасом ранее. Только проделал его в обратном направлении.
Он вскарабкался с земли по носовой стойке шасси и подкосам через технологический лаз в пилотскую кабину и методом слепого тыка после нескольких неудачных попыток разблокировал все шлюзы и люки флуггера.
В конце концов «Кассиопея» облегченно вздохнула и на песок опустилась аппарель.
Порадовавшись удаче, Ветеран раскрыл и левый пилотский люк, который у «Кассиопеи» выглядел как двустворчатая дверь, чьи половинки откидывались вверх и вниз.
По мысли Ветерана эту деталь должны были обязательно заприметить трапперы из своего космоса. Заприметить — и окончательно увериться в том, что пропавший флуггер действительно сильно горел, а пилот был вынужден спасаться бегством. Потому что при открытых люках никак нельзя было предположить, что внутри «Кассиопеи» заперлись несколько выживших.
Также распахнутые створки были призваны свидетельствовать: всё разграблено и унесено в леса. Партии спасателей с орбиты не достанется даже ржавого консервного ножа — все ножи уволокли алчные аборигены!
Ветеран сел в пилотское кресло, подпер подбородок кулаком и задумался. Если с флуггером всё было более-менее ясно, то вот с трупами тех, кто на нем прилетел, ясность отсутствовала.
С одной стороны, было бы недурно оставить голубчиков рядом с «Кассиопеей». Пусть наблюдатели со своей верхотуры увидят и сосчитают потери. После чего поймут, что спасать некого.
С другой стороны, выложить трупы рядом с флуггером — довольно-таки вызывающе.
Такое деяние намекает, что некто — тот, кто выложил трупы — бросает трапперам открытый вызов.
И хотя жители деревни Красноселье действительно такой вызов трапперам бросили, он, этот вызов, открытым не был. А тайным, как бы вынужденным. Потому что все деревенские понимали: лицом к лицу, без засад и военных хитростей, им против шайки головорезов не выстоять. Посему: зачем обострять? Уже ведь и так обострили донельзя!
Исходя из этих обстоятельств, демонстративности при обращении с телами погибших следовало всячески избегать.
