– Знаете, мистер Робески, мой дед никогда не одобрил бы мои действия. Эту книгу он передал моему отцу, но он погиб и она досталась мне. Мой дед пережил моего отца и перед смертью завещал мне все свои коллекции и бумаги за исключением, конечно, того, что он передал музею. Когда дед уже был при смерти, он рассказал мне нечто, что просил никому не рассказывать. Он просил меня ни за что на свете не расставаться с этой книгой и, по возможности, никому о ней не говорить. Но… но если бы вы знали, какая эта тяжесть. Она буквально высосала из меня все силы…
Я не верил своим ушам. О чем это говорит старик? Неужели он так сильно расстроился, что начал говорить всякую чепуху?
– Как вы считаете, мистер Робески, сколько мне лет?
Мне не хотелось обижать его и говорить, что ему смело можно дать лет семьдесят пять, и решил немного соврать:
– Я дал бы вам лет шестьдесят семь – шестьдесят восемь.
Мистер Лири невесело улыбнулся, и устало сказал:
– Мне тридцать пять. Как это ни странно звучит.
Мужчину явно поразил старческий маразм. Конечно, людям свойственно желание выглядеть моложе, но есть же какой-то разумный предел. Но я не стал ему противоречить и продолжал слушать.
– Да-да, мне тридцать пять, но выгляжу на все восемьдесят.
Это было ближе к правде. По крайней мере, у старика бывают моменты просветления.
– Книга прибавила мне лет, причем сильно. В двадцать пять лет я выглядел на пятьдесят и у меня есть фотографии, если не верите. Но в последние годы я стал стареть еще быстрее. Мне кажется, что если я протяну еще пару лет, то мне очень повезет. Я стал часто болеть. И болезни мои старческие. Не могу долго сидеть, не могу долго стоять, выпали последние зубы, и мне пришлось вставить протез, сердце пошаливает, скачет давление. Короче говоря, дела невеселые. Жена меня бросила уже через год после свадьбы, когда нам было по двадцать лет. Слава Богу, не успели детей завести. Вы знаете, мистер Робески, я однажды поймал себя на мысли, что стою у витрины похоронного бюро и выбираю себе гроб. Ужасно, не правда ли? Единственное, чем я могу похвастаться, так это тем, что душа у меня осталась молодой.
– А вы не пробовали обратиться к докторам? Может быть, у вас какая-то редкая болезнь? – сочувственно спросил я.
Старик посмотрел в мои глаза и ответил:
– Вы, по-прежнему, мне не верите? Я вам докажу.
При этих словах мужчина закатил рукав свитера и обнажил левое плечо.
– Что вы видите, мистер Робески?
Мне хотелось ему сказать, что вижу старую дряблую кожу на худющей руке, но решил пощадить его чувства, и ответил:
