Что же нам известно об этих «удивительных строителях»? Здесь, на строительстве, в лагерях «был сосредоточен весь гной, который отцедила страна. Контрреволюция была собрана здесь, как в хорошем музее» (С. 69). Как узнает читатель во второй главе «Страна и ее враги», враги на ББК вполне настоящие – это не просто уголовники, но кулаки и вредители, которые «орудуют в колхозах, в строительстве, в госорганах». Главное, что отличает разговор о врагах (а это еще не партийные, не политические инфернальные злодеи образца 1937 года), – это то, что о них повествуется не только с сочувствием, но часто – с любованием. В книге дается мозаика типов. Основное, что фиксируется в этих зарисовках, – это непрозрачность врага:
«Вот быстро прошел по вокзалу какой‑то человек, оглядываясь, забежал в общественную уборную и, придерживая рукой штаны, пишет на стене: «Знай, партеец, здесь был белогвардеец, скоро всем партейцам вешалка». Он расписывается крестом и рисует на стене свастику.
Этого человека не знает никто. По виду он обыкновенный гражданин. Он может поступить на завод или поехать в Москву.
Завтра, быть может, вы встретите его уже на улицах Москвы, вот он идет мимо Кремля, смотрит на ленинский мавзолей» (С. 32).
С этими людьми трудно бороться, поскольку они рассыпаны, они – толпа: «В толпе почти невозможно разобраться. Здесь не существует понятий – рабочее лицо, лицо чиновника, крутой лоб ученого, энергичный подбородок инженера…» (С. 35). «Вот один из прохожих: в распахнутом дубленом полушубке и русской рубашке, коренастый, грубо скроенное лицо, пристальный взгляд, руки в карманах, точный военный шаг. Этот человек может показаться профессором философии или большим администратором. Он живет напряженной интеллектуальной жизнью, его увлекают величайшие идеи эпохи. Вот другой, с лицом артиста, вежливо уступающий дорогу, в шляпе и пенсне. Чаще всего это счетовод. Резко изменилось содержание людских жизней, но внешность еще не успела перемениться, и потому толпа в 1931 году так мало различима. Опытные советские люди различают в ее гуще людей по особым, временным признакам. «Наш человек», говорят они, глядя внимательно. Или – «не наш». Но и эти внешние признаки условны. Настоящую сущность людей можно выяснить в этом году только на работе. Инженер носит русскую рубашку, его речь пестрит лозунгами, лицо открытое и честное. Но в его цехе учащаются непонятные аварии. Если попасть на его квартиру, где он снимает русскую рубашку как вицмундир и с облегчением повязывает галстук, то можно услышать следующий разговор, ставший известным из показаний на процессе вредителей пищевой промышленности…» (С. 35).
