Окрестности городского морга, окраина города. 28 апреля, четверг, ночь
Егор Алексеевич Митрофанов, капитан полиции, убежденный холостяк, сотрудник убойного отдела
Когда Егор Алексеевич приехал на обозначенное место, его глазам явилась нереальная картина происходящего. Отряд ОМОНа стоял полукольцом перед полицейскими машинами и прицельно стрелял мелкими очередями в разные стороны. Из-за машин и спин сотрудников отряда особого назначения Егор ничего не мог рассмотреть. Он направился прямиком к стрелявшим, выхватывая из кобуры пистолет, когда взгляд поймал фигуру товарища. У личного автомобиля, красной трехдверной «Нивы», нервно курил Вишневский. Он выбросил сигарету и схватился за телефон. Подбежав к Грише, Егор уловил только обрывок из разговора. «Люба, не спорь! Собери детей и на дачу к отцу! Я подъеду ... Люба! Я подъеду, как только смогу! Делай, что говорю! За вами уже едет машина. Жди!.. Я буду ...», он обратил внимание на подбежавшего товарища и положил трубку.
- Я не верю во все это! – закричал он, снова закуривая. Судя по количеству окурков под его ногами, уже пятую.
- Во что? – искренне растерявшись, спросил Егор.
- Ты еще не видел? – Гриша схватил Егора под руку и потащил к полицейскому заслону. Он отобрал у какого-то молодого коллеги бинокль и протянул товарищу, - Смотри туда! – он указал рукой направление.
Егор приложил бинокль к глазам и направил его в сторону стоявшего метрах в двухстах на небольшом возвышении зданию городского морга. Из дверей и окон здания выпадали, выползали и выходили на заплетающихся ногах люди. Большей частью обнаженные. Поразило то, что все они двигались в сторону города, а значит и на стоявший стеной отряд полиции, сотрудники которой без малейших колебаний старались перестрелять их всех.
- Это кто? – ошарашено спросил Егор.
- Как это, кто? – возмутился Гриша, - Дед Пыхто! Мертвые, Алексеич! Это трупы из морга бегут!
Егор опустил бинокль и посмотрел на товарища так, будто в дурдом пришел его навестить.
- Кто?
- Мертвые, Егич! Я и сам не поверил! Так они, мля, еще и голодные! Двух наших ребят загрызли, как собаки, а те, мля, встали и на своих бросились! Мы в фильм ужасов попали! Писец, апокалипсис пришел! Смотри! – Гриша вскинул свой «укорот» наизготовку, а Егор проследил за его взглядом. Откуда-то с боку к ним медленно на заплетающихся ногах шла девочка лет двенадцати. Голая, кожа бледного иссиня-серого оттенка, вертикально по грудной клетке красовался огромный разрез, зашитый толстыми прорезиненными нитками. Тяжело вздохнув в рыжие усы и прицелившись, Гриша открыл огонь. Несколько пуль ударили в грудь аккурат по свежему шву, девочку отбросило на лопатки. Шов разошелся, грудная клетка раскрылась, как большая книга, явив полицейским то месиво, в которое превратились от пуль сердце и легкие. Егор, хоть и немало повидал в этой жизни, не смог сдержать рвотных позывов, и извергнулся на землю наскоро проглоченным дома бутербродом и чашкой растворимого кофе.
