Мы видим, что, отстаивая свою организацию, рабочие повторяют в свое оправдание, что она преследует чисто благотворительные цели, и вместе с тем пользуются одинаковым оружием и исходят из одной точки зрения со своими хозяевами: рабочие тоже обращают внимание властей на политическую неблагонадежность своих врагов; рабочие укоряют хозяев в желании воскресить времена цехов; рабочие признают преступными всякие соглашения с целью влиять на заработную плату и только переносят это обвинение с себя на своих врагов, приглашая Национальное собрание принять меры против «преступного» соглашения предпринимателей. И тени какой бы то ни было защиты своей позиции по существу здесь нет, да и быть не могло: слишком неравна была борьба, слишком законченно и твердо было господствовавшее воззрение на «свободу труда», на недопустимость профессиональных организаций и слишком смутно и неясно было еще самосознание рабочих, несмотря на обидчиво высказанное убеждение, что хозяева «от них» получили свое состояние. Все это подтверждается еще более любопытным свидетельством. Жорес, вообще знакомый всего с двумя документами, касающимися всей этой стачки (петицией хозяев от 30 апреля и только что цитированным «Précis» рабочих от 26 мая), ничего не говорит и о том документе, к которому мы сейчас приступим; а между тем для историка общественных классов во Франции он в высшей степени интересен.
Это как бы обращение рабочих-плотников к общественному мнению с целью оправдаться от обвинений, взводимых на них предпринимателями [69]. Помечено оно 2 июня, т. е. когда, вероятно, вырабатывался уже проект закона Ле Шапелье; написано малограмотно, фразы иногда неправильно построены и даже не окончены. Опасность, нависшая над стачкой и над организацией, которой рабочие так дорожили, явная враждебность и муниципалитета и Национального собрания могли обусловить подобную своеобразную «Flucht in die Oeffentlichkeit». Конечно, это обращение к общественному мнению осталось совершенно без последствий и даже без ответа: ни в одной газете никакого намека даже на его существование мы не встретили.
Характерной чертой этого документа является стремление найти себе союзников среди буржуазии, и прежде всего рабочие хотят привлечь на свою сторону «собственников», т. е. домовладельцев и землевладельцев, являвшихся главными клиентами плотничьих «предпринимателей». Уже из статьи газеты «Les Révolutions de Paris» мы могли видеть, что вопрос об интересах собственников вовсе не забывался лицами, писавшими о распре предпринимателей с рабочими. Но в разбираемом нами документе рабочие с этого и начинают; они заявляют прямо, что их предприниматели еще привязаны к старым, отмененным цеховым законам, ибо «эти законы давали им власть располагать трудом рабочих, которым они давали работу», а также позволяли им вступать «в преступные соглашения», благодаря которым они «располагали по своему желанию имуществом собственников». Они быстро создали себе состояния, постоянно эксплуатируя труд рабочих, с одной стороны, а с другой стороны, вводя собственников в огромные и излишние расходы и очень часто подвергая собственников опасности разорения, а иногда и прямо разоряя их
