Джералала снова разразилась неудержимыми рыданиями.
Костя посмотрел на Петра. У того тоже было изумленное лицо.
– А что же ты своему папе Брадуфилу не пожалуешься? – спросил Петр.
– Папа не возражает, – сквозь рыдания ответил микропереводчик. – Он считает, что воспитание наследницы должно быть жестким и сам тоже… И даже мама…
– Ну и семья у вас! – в сердцах вымолвил Петр. – Детей колотите, чужие космокатера захватываете. А что вы с нашей планетной системой сделать хотели?
– Покорить, конечно, – всхлипнул микропереводчик, – присоединить к владениям великого Брадуфила.
Костя и Петр переглянулись. Как раз в этот момент из соседней комнаты послышались удары.
Стража, придя в себя, начала разбирать баррикаду.
– Ничего у вас не получится! – быстро сказал Костя. – И ты и твой дядя наши пленники! Руководить больше некому. Ты утри слезы, выйди в ту комнату и прикажи, чтобы все ушли. Тебя послушают?
Разноцветные глаза Джералалы сквозь слезы сверкнули огнем.
– Еще бы! – гордо ответил микропереводчик.
– Вот и иди! – закончил за Костю Петр и, опять-таки как в лихом боевике достал из-под плаща оружие. – Учти, если сделаешь что-нибудь не так, я не промахнусь. И дядя твой у меня на прицеле.
– Сейчас прикажу! – сказал микропереводчик Джералалы четвертой. – Но теперь вы можете меня не опасаться. Вы спасли меня от большой беды и по нашим обычаям вы теперь мне братья!
– От какой-такой беды мы тебя спасли? – Петр даже растерялся. – От дядиной порки, что ли?
– Наказание хлыстом у нас считается самым большим позором, – смущенно вымолвила Джералала.
Петр поразился еще больше.
– Так ведь ты говорила, что и сам папа Брадуфил… и мама. Родную дочь позорят?
– Да, – опустив глаза, ответила Джералала. – В своей безумной строгости они идут и на это. Но никто вне семьи не знает моего позора! И никто, кроме вас, еще от него меня не избавлял!
– Что ж ты к народу не обратишься, если он так тебя любит! – ляпнул Петр и сам смутился, тут же поняв, насколько бестактен такой вопрос.
Глаза девчонки в короне вновь сверкнули.
– Я Джералала четвертая! – гордо сказала она и двинулась к дверям. – Сейчас распоряжусь, они уйдут!
Но возле Кости, так и сидевшего на пуфике, она на мгновение задержалась.
– Это ведь ты там, в тронном зале, сказал, что я красивая? – спросила Джералала застенчиво.
Костя уже хотел было ответить, что говорил он тогда, собственно, не о самой Джералале, а о ее короне. Но вовремя спохватился.
– Конечно, говорил, – ответил он, – и говорил то, что думал.
