Изобретатель проглотил слюну.
– Но ведь до этого я побывал и в прошлом, – сказал он честно и простодушно. – В школе видели диплодока!
Начальник патруля 782А улыбнулся.
– Вы вернетесь за день до диплодока. Про него тоже никто не будет знать. Что же касается нас, мы, разумеется, давно не выпускали вас из вида. Можно было пресечь вашу работу в самом начале, но вы пошли очень нестандартным путем, и, как профессионалам, нам было любопытно проследить его до конца. К тому же нежелательных последствий не было, иначе мы вмешались бы сразу.
– Может, путь оказался и нестандартным, но у меня была зацепка,- честно вымолвил Изобретатель.
– Да, обрывки схемы, оставленной школьниками из XXIII века. Это нам известно, но вы сумели найти совершенно неожиданное продолжение.
Изобретатель поднял голову. В глазах его засветился тот огонек, что так хорошо знаком был Косте и Петру. Лаэрт Анатольевич вновь становился человеком, для которого не существовало ничего, кроме мира научно-технических чудес.
– А сейчас? – спросил он с жадным любопытством. – До какого времени мы сумели добраться?
– Когда вас остановили, – сказал начальник, – вы уже чуть было не прорвались в XXIII век. Но то, что мы сейчас вам покажем, существует как бы вне времени, здесь оно не движется.
В стене отворилась широкая дверь, никаких признаков которой еще мгновение назад не было.
– Подождите, – сказал бородач, – прежде надо стереть все воспоминания из памяти ваших спутников и на некоторое время законсервировать сознание. Зачем им видеть и знать то, что все равно будет стерто?
В растерянной, застывшей, хранившей и до сих пор подавленное молчание и жмущейся друг к другу толпе путешественников во времени Костя Костиков сделал движение, и Изобретатель его понял,
– Стойте! – быстро сказал он. – Я работал не один, у меня были помощники. Вот, – он показал на Костю и Петра. – И еще, – вдруг добавил он и, заметно покраснев, указал на Веру Владимировну.
Губы начальника патруля 782А опять тронула едва заметная улыбка.
– Ничего не имею против! – ответил он. – Мы ведь немало знаем о каждом из вас. Помощники так помощники, а остальные…
Он сделал движение рукой, и все – директор, педагоги, подруга Галины Сергеевны, Марина Букина и председатель родительского комитета – тоже застыли в окончательной неподвижности, как застыла прежде преподавательница физкультуры. Поймав обеспокоенный взгляд Веры Владимировны, бородач ее успокоил:
– Ничего с ними не случится! Пока они побудут здесь, а потом вместе с вами вернутся в определенный момент времени – вашего времени, и будут продолжать заниматься тем, чем занимались за секунду до этого. Только ничего не будут помнить о том, что происходило, вернее, могло произойти в ближайшие дни. Эта память останется лишь у вас четверых, как оставалась она, например, у Антуана Лавуазье, у многих других достойных людей. Но сразу хочу сказать: предусмотрена система защиты, и вы ни с кем не сможете поделиться, если захотите – тут же будет отключаться механизм речи. Зато между собой, вчетвером…
