Потом был день Святых, в земле Российской просиявших. Я рассказывал
прихожанам о русской святости, выделяя в качестве ее главных черт бесконечное
терпение перед лицом бед и страданий, удивительную терпимость, открытость,
смирение, всепоглощающую любовь к ближним. «Вот наш национальный идеал, —
говорил я. — Это идеал Святой Руси. Он не умер, он живет в ваших сердцах. Он несовместим
с нетерпимостью, злобой, грубой силой, ложным величием и темным сиянием
ненавидящего людей падшего ангела».
Я смотрел в глаза стоявших передо мной людей. Они горели. А
стояли передо мной теперь не только смиренные и забитые старушки. На службу
стали приходить молодые и среднего возраста мужчины и женщины с умными,
интеллигентными лицами. Мои слова находили у них отклик, но было очевидно также,
что их религиозные познания ничтожны.
Нужна катехизация! Возможность у меня для этого одна —
проповедь. Поэтому теперь я проповедую не только во время литургии, но и после
вечерней службы. Поскольку проповедь не может быть долгой, приходится тщательно
продумывать ее, чтобы максимально насытить содержанием. Наконец, важно связать
все отдельные проповеди в единую систему, которая постепенно могла бы дать
прихожанам цельное представление о православной вере. Исключительное значение
имеет толкование Евангелия. Отрывки из него, которые читаются по-церковнославянски
при богослужении, я прочитываю вторично во время проповеди, теперь уже
по-русски, а затем комментирую их.
Метод катехизации, который мне приходится использовать,
нельзя, конечно, назвать достаточно эффективным. И это понятно. Слишком пестр
состав моих прихожан и по возрасту, и по образованию, и по интересам. Как найти
слова, понятные для всех? Слушают меня внимательно, как и положено слушать
священника, но это только монолог с моей стороны, а нужен диалог!
Я решил устраивать после службы чаепития в храме, на которые
стал приглашать наиболее активных прихожан. Чаепития превратились в
своеобразные богословско-религиозные семинары. Мне задают вопросы, и я отвечаю
на них. Вопросы иногда настолько примитивны и наивны, что ставят меня в тупик.
Уровень религиозных знаний здесь, оказывается, значительно ниже, чем я предполагал.
Приходится вносить коррективы в свои проповеди и делать их более доступными.
Но ничего. Не сразу Москва строилась. Будем продолжать наши
вечера. Устроим приходскую библиотеку — чемодан привезенных книг может послужить
ее основанием. Сложнее с благотворительностью. Она запрещена законом, и за нее
грозит уголовная ответственность. Но и тут, наверно, не все безнадежно: при
желании можно найти «безобидные» формы помощи больным, инвалидам и престарелым.
Я уже посетил некоторых из них, исповедовал и причастил их. В проповедях я
постоянно говорю о необходимости помогать ближним, особенно больным и
страждущим, а во время чаепитий речь идет об оказании помощи конкретным людям.
Незаметная работа в области милосердия началась.
