Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма | страница 67



Сверлит свое — тик-так, тик-так…
Кому нужны мои тревоги,
Мои ошибки и грехи?
Тут, на земле, святые строги,
А в небе ангелы глухи.
Вот если б я могла слезами
Тебя вернуть, тебе помочь —
То я бы плакала годами,
Как в ту злопамятную ночь.

«Жизнь, и город, и дом, и родные…»

Жизнь, и город, и дом, и родные —
Все дороже, прощаясь навек…
Помнят лишь старики да больные,
Что здоровый забыл человек.
Говорили о страшной могиле,
О недвижности каменных плит.
О конце. И еще говорили,
Что душа перед смертью болит.
Нет, душа перед смертью крылата —
Вся томление, трепет, полет…
Словно парус, который вот-вот
Встрепенется, вздохнет и куда-то
Уплывет, уплывет, уплывет…

НА ФРАНЦУЗСКОМ ЧЕРДАКЕ

Посвящается Т.К.

На французском старом чердаке,
В оплетенном паутиной сундуке,
Пролежав в забвенье много лет,
Вышли русские стихи на Божий свет.
О труде напрасном сожалея,
Из России прилетела фея,
Палочкой волшебною взмахнула,
Весь сундук вверх дном перевернула,
Все, что нужно было ей, нашла,
И, смахнув небрежно пыль с крыла,
Ленточкой пакетик обвязала,
И сама тащила до вокзала.
А потом, сказав «адье» французам,
Села в самолете в уголок
(С явным перевесом груза)
И спокойно полетела на восток.
Может быть, стишки увидят свет?
Может быть… А может быть, и нет.

«Мы смеемся, хотя и плачем…»

Мы смеемся, хотя и плачем,
Рай-то заперт, другого нет.
«А могло бы быть все иначе», —
Протестуя, сказал поэт.
Так и умер, устав томиться.
Он не мог воплотить мечты.
А вокруг щебетали птицы
И бездумно цвели цветы.
Просто так, от земного счастья,
Здесь, сегодня дышать и жить,
Забывая про все ненастья,
Те, что были и могут быть.

«Как ласточка лето мелькнуло — и вот…»

Как ласточка лето мелькнуло — и вот
Осенние листья ведут хоровод.
А ты говорил: — Не горюй, подожди,
Закончатся холод, ветра и дожди,
И мы погуляем по вешним лугам,
Дадим поразмяться застывшим ногам. —
Мы только мечтали. А время ушло,
И лето охапкой на юг унесло.
Теперь паутинки прикажете вить?
Последнее солнце, как рыбу, ловить?

«Я едва пробиваюсь тропинкою узкой…»

Я едва пробираюсь тропинкою узкой
Меж полями пшеницы, пшеницы французской.
Как в России, синеют, смеясь, васильки,
Васильки васильками – друзья далеки!
Если правда, что можно летать после смерти,
Просто так – обо всем позаботятся черти:
Ни билетов, ни виз – то куда бы сперва?
Закружится, боюсь, у чертей голова.
Так друзей разметало по белому свету,
Что бумаги не хватит заполнить анкету!
На Харбин? На Шанхай? На Мадрас? На Джибути?
На Сайгон, на Таити? Москву не забудьте!