Эмили рассмеялась:
– Руби, ты можешь читать хоть всю ночь напролет. Можно обойтись и без керосиновой лампы – просто включи в комнате свет, выключатель рядом с дверью.
– Святая дева Мария! – изумленно выдохнула Руби, когда и без того светлую комнату залил дополнительный свет из люстры под потолком. – А как это так?
– Это электричество, и, пожалуйста, не проси меня разъяснить тебе, что это такое. Если хочешь, можешь сама посмотреть в энциклопедии. Это такая книга, ты найдешь ее и словарь в комнате, которая раньше была кабинетом моего мужа, – быстро добавила Эмили, увидев, что Руби открыла рот, чтобы спросить, что такое энциклопедия. – Может, спустимся вниз и посмотрим, что миссис Аркрайт оставила нам к чаю?
Ночью, направляясь к двери своей спальни, Эмили остановилась у комнаты Руби и положила руку на дверную ручку. Она собиралась войти и проверить, все ли в порядке с девочкой, но так и не сделала этого. Руби могла грустить, возможно даже, она плакала. Эмили никогда не умела утешать других людей – даже своих собственных сыновей в детстве. За нее эту задачу выполняла няня, а уже в семь лет мальчиков отправили в школу-интернат. Если, приезжая домой, они и нуждались в сочувствии, то никогда этого не показывали. И даже когда Эдвин лежал при смерти, Эмили не знала, что ему сказать.
Убрав пальцы с дверной ручки, она пошла в свою комнату.
В эту же ночь настоятельница монастыря долго не могла заснуть, что вообще-то было для нее редкостью. Сесилии вспомнился эпизод из далекого прошлого, когда Эмили было восемь лет, а ей самой десять. Утром в Сочельник каждая из них обнаружила у своей кровати куклу. Это были огромные куклы, размером больше новорожденного младенца и одетые, как взрослые женщины, – в пышные шелковые платья, отороченные кружевами, вычурные шляпки и нижнее белье, а на шее у кукол даже были крошечные ожерелья. Кукла Эмили была блондинкой в розовой одежде, а кукла Сесилии была темноволосой и разодетой в синее.
Посмотрев на обеих кукол, Эмили плаксивым, жалобным голосом объявила, что она хочет куклу в синем. Сесилия сначала сопротивлялась, но в конце концов уступила, предпочтя мирное Рождество кукле, которая принадлежала ей по праву. В конце концов, кукла в розовом тоже была миленькой. Они обменялись подарками, Эмили успокоилась, и остаток дня они посвятили игре с куклами.
Когда няня уже укладывала девочек в постель, Эмили вдруг разразилась слезами и заявила, что кукла в розовом нравится ей больше. На этот раз Сесилия отказалась меняться: она уже привыкла к своей кукле и даже дала ей имя Виктория – в честь королевы Великобритании. Эмили начала визжать, и няня взмолилась:
