– Мать настоятельница сказала, что я буду жить в Ливерпуле. Сестра Фрэнсис когда-то жила там. Она сказала, что Ливерпуль больше Абергеля.
– Намного, намного больше, но ты будешь жить не совсем в Ливерпуле. Мой дом находится в пригороде, в месте под названием Киркби. Завтра мы поедем в город и купим тебе одежду. Я уверена, ты с удовольствием снимешь это ужасное платье.
– Мы купим одежду в магазине?
– Ну конечно, гдё же еще?
Наивность девочки Эмили находила поистине очаровательной.
– Я всегда хотела побывать в магазине! – восторженно выдохнула Руби.
– Дорогая моя, должна предупредить тебя, Ливерпуль – ужасно шумное место. Там полно машин и толпы народу. Не пугайся – в городах всегда так.
– Я никогда не пугаюсь, – заявила Руби, напрочь забыв о том, как лишь несколько минут назад вся сжималась при мысли, что машины могут столкнуться. – Мы скоро приедем?
– Придется еще немного подождать.
Руби хмыкнула. Видимо, поездка уже успела ей наскучить: Англия почти ничем не отличалась от Уэльса. Но когда они приблизились к городу, девочка заметно оживилась, а когда въехали в Ранкорн и заехали на паром, который повез их через поблескивающую Мерси, Руби уже буквально пищала от восторга – в отличие от Эмили, которую пересечение реки на пароме всегда повергало в уныние.
Несколько минут спустя они уже ехали через настоящий лес из высоких дымовых труб, выбрасывающих в небо клубы черного дыма.
– Они такие уродливые, – сказала Руби.
В знак согласия Эмили кивнула:
– Это место называется Виднесом.
– Уродливые, но интересные. Здесь все интересно. Еще далеко до Киркби?
– Уже не очень.
Местность стала более ровной, дома теперь встречались намного чаще. Руби подпрыгивала на сиденье, оживленным восклицанием встречая каждую незнакомую вещь и задавая так много вопросов, что у Эмили в конце концов закружилась голова.
– Что делает тот мальчик?
– Едет на самокате.
– Я никогда раньше не видела самоката. А что это за дом?
– Это церковь.
– Такая большая! Церковь в монастыре была намного меньше. Можно будет в воскресенье прийти сюда на мессу?
– Нет, Руби, это слишком далеко от нас, кроме того, эта церковь не католическая.
– А какая?
– Я не обратила внимания, – ответила Эмили. – Какая-то протестантская.
Тут Руби взвизгнула:
– Смотрите! Что у того человека с лицом?
– Ничего, просто у него борода.
– Он похож на какого-то зверя. Мы уже приехали?
– Почти.
Свернув на подъездную дорожку, ведущую к Брэмблиз, Эмили облегченно вздохнула. Дом принадлежал не ей, а ее сыновьям, и, если бы не это обстоятельство, она продала бы его сразу после смерти Эдвина и переехала бы в более оживленное место: Лондон, Брайтон, даже Париж или Берлин, в котором, как утверждали знающие люди, жить было весьма интересно, даже несмотря на приход к власти Гитлера. Эдвин оставил ей достаточно денег, но она не решалась отказаться от своего дома и снимать жилье, которое соответствовало бы ее запросам. Кроме того, она понимала, что аренда такого жилья будет съедать существенную часть ее дохода.
