После исповеди отец Паисий спросил Вадима:
¾ Готов ли ты
потрудиться?
¾ Готов,
батюшка.
¾ Господь
простил тебе грехи. Но для их искоренения нужно еще поработать.
¾ Да! Да, я
готов, ¾ с излишней пылкостью ответил
он.
¾ Тогда в
течение месяца, ¾ скучным тоном
произнес священник, ¾ будешь…
Батюшка назначил ему епитимию из поклонов и усиленной
молитвы.
¾ Батюшка, а
вы меня не очень пожалели? Мне кажется, этого мало ¾ за гору моих преступлений.
¾ Начнешь
отрабатывать, узнаешь, что такое «мало». Тысячу самовольных поклонов легче
сделать, чем сорок по послушанию.
Запомнилось навсегда это необычное ощущение легкости и
чистоты в душе! Вадим вышел из церкви… счастливым. Будто огромный мешок
зловонной тяжести гнул к земле, вдавливал в землю и под землю ¾ и вот обузы нет! Только пару часов
назад он был бесправным рабом ¾
и вот кандалы с грохотом рассыпались, и он впервые разогнулся и познал свободу.
Свободу от греха. От прикованности к смерти, обреченности вечной погибели.
Головокружительная, легкая, наполненная солнечным ветром свобода встретила его.
Вместе с ним ликовала погода: небо залило ярким солнечным
светом поля и леса, теплый ветерок ласкал кожу, радуги ¾ там и тут вспыхивали и плясали… Впрочем, может быть,
это нежданные легкие слезы преломляли солнечный свет и дробили его на множество
лучей: зеленых, синих, оранжевых…
Вместе с ним ликовала природа: птицы на разные голоса
свистели, цвиркали и трещали; распаханная земля томно дышала хлебным паром;
травы и цветы в бриллиантах росинок сверкали разноцветными переливами; радостно
мычали коровы и блеяли овцы, мяукали кошки, заливисто лаяли собаки, квокали
куры и пьяно орали на всю округу ошалелые петухи.
До глубокой ночи после Причастия Вадим читал Евангелие,
Деяния апостолов, жития святых этого дня. Снова и снова вычитывал
благодарственные молитвы. И если раньше для этого требовалось понуждение, то
сейчас он ненасытно пил сладкий, освящающий нектар святоотеческих истин,
испытывая умиление.
Вспомнились слова святого отшельника, написанные им в день
Причастия. Старец сидел в своей убогой нищей келье, как в дивном райском саду.
Он с удивлением разглядывал свои старческие грудь, руки, ноги, трогал лицо и
лоб ¾ и духовными очами видел,
как невещественный огонь пронизывал его угасающее тело. Умирало тело, как семя
в земле, политое живой водой, но прорастал дух его мощным деревом — в жизнь
вечную.
Вадим также разглядывал в зеркало свое сияющее лицо, глаза,
руки… Нет, он не видел огня, но это-то и удивляло: ведь он явственно чувствовал,
как от сердца по всему телу растекалось тихое тепло, излучаясь куда-то дальше,
в необозримую даль…
