¾ Вот ты и познакомился с планом
выполнения на текущий месяц. Так что дерзайте, молодой человек, работайте с
заказчиком, чтобы он там не сидел без дела. Заказчик, как ленивый раб, ¾ без работы портится. Это еще кто-то
из древних сказал. Ежели что, жалуйся мне, подключусь.
По дороге на
объект в мою душу закрадывается некое сомнение: а правильно ли это с точки
зрения нравственности? С глубоким вздохом отвечаю себе, что как ни крути, а
получается, что это воровство. И я еще не знаю, как мне с этим жить дальше…
После
расстановки рабочей силы по боевым местам сажусь на своего красного коня и
скачу, то есть, конечно, еду к Юре за советом. Он приглашает меня в бытовку,
поит чаем и предлагает свой вариант решения денежной проблемы.
У него,
оказывается, имеется спецбригада для заработков отхожим промыслом. Он
обеспечивает ее объектами, материалами и решает все споры во время получения
денег. В основном, объекты небольшие: дачи, пристройки, бани, иногда ¾ коттеджи и даже загородные дома, но
это реже, так как здесь конкуренция со стороны крупных строительных фирм.
Я благодарю за
совет и, обсудив другие темы, прощаюсь и возвращаюсь на рабочее место. На
обратном пути в моей голове вертится и буравит сознание фраза, между прочим,
сказанная Юрой: «Ты не представляешь, как мне все это надоело. Хочется
остановиться и передохнуть, привести в порядок свою жизнь». Сказано это было
спокойно и бесстрастно, но тем более обожгло предельной усталостью.
Юра мне
понравился с первой встречи. Мы созваниваемся, встречаемся, подолгу беседуем. С
ним рядом спокойно, как со старым другом. Но вероятно, профессия, и ее
печальные последствия накладывают на отношения его к людям ставшее привычным
недоверие. Слишком много предательств пришлось ему пережить за свою карьеру.
«Не доверяй никому, ни в ком не разочаруешься», ¾
вот его принцип. В отношениях со мной он тоже держит дистанцию. Например,
семейная тема в наших разговорах под негласным табу. Я принимаю это как
должное, без осуждения, это не мешает мне считать его другом.
А вечером в мою
будку заходит и присаживается на краешек стула Максим. Снимает с головы
монтажную каску. Пожалуй, он единственный монтажник, которого не надо
заставлять носить это тяжелое сооружение на голове.
Странное
впечатление производит этот человек. Росту в нем не меньше метра восьмидесяти,
плечами широк, на вид крепок, как дуб, а по табелю проходит у меня инвалидом
второй группы. Глаза его всегда виновато опущены, голос приглушен, движения
мощного тела скованы. Что-то неуловимо выдает в нём криминальное прошлое. Не
удивлюсь, если узнаю, что он сидел за какой-нибудь разбой или еще за что... Всю
смену Максим одиноко сидит на корточках на штабеле панелей и аккуратно цепляет
крюки стропа за монтажные петли. Никогда не кричит, не перечит начальству, в
бригаде не заметен, слегка угодлив. Вот и сейчас сидит в углу и терпеливо
ожидает, когда я закончу с бумагами.
