¾ Света!.. Поверь, если б не жена, я
бы!.. как мальчишка за тобой приударил, серенады под твоей лоджией пел бы,
цветами тебя завалил!..
¾ Верю, Димочка, верю, милый, ¾ грустная морщинка ложится на ее
нежное лицо. ¾ Да вот только
есть только то, что есть, и ничего больше… И улица уже кончается. Вон и дом
мой, ¾ она кивает в сторону
панельного здания. ¾ А ты сейчас
уйдешь? ¾ в ее голосе слезой
дрожит мольба.
¾ А
ты пригласишь?
¾ А
ты пойдешь? ¾ белозубая улыбка
мгновенно освещает ее личико.
¾ Конечно. Если можно.
¾ Ха-ха! ¾ хлопает она ладошками. ¾
Тогда давай заскочим в гастроном. Я тебя накормлю. Мне очень, очень хочется
тебя покормить.
¾ А твой котище сибирский не вцепится
мне в физиономию? Они ревнивы.
¾ Я его на цепь посажу.
В прихожей она
зажигает тусклую бра и снимает пальто. Я оглядываюсь.
¾ Ты знаешь, Светик, в этой твоей
прихожей живет какая-то неразгаданная тайна. С нее многое начинается в твоем
доме.
¾ Фантазер ты мой милый, ¾ девушка обнимает меня и губами
прижимается к немецкому галстуку в диагональную «дипломатическую» полоску.
¾ Эй, это запрещенный прием. Ведь я с
сумками и не могу сделать того же.
¾ Брось ты их…
¾ Все же лучше поставить…
¾ Брось ты их…
Сумки падают на
пол, ворчливо громыхают жестянки, жалобно звякает стекло.
¾ Все-таки хорошо!.. Это очень, очень
хорошо, что товары выпускают в такой прочной упаковке. Кажется, ничего не
разбилось, ¾ несу что-то идиотское,
с трудом шевеля пересохшим языком. ¾
Светик, пощади!
¾ Еще немножко…
Мы стоим,
обнявшись в тесной прихожей, а внизу жмется к ногам и мурлычет басом огромный
кот.
¾ Ну все… Иди в комнату. А я в ванную ¾ приведу себя в порядок.
В комнате я ищу
по стенам свой портрет, висевший раньше на доске почета, но не нахожу. Кот
устраивается в кресло напротив и подозрительно наблюдает за чужаком. Мои
приглашения на колени он игнорирует с ухмылкой превосходства.
«Остановись!» ¾ вопиет изнутри лучшая половинка моей
души и выталкивает на поверхность сиюминутной памяти образ молчаливой
художницы, поднявшей в этот миг на меня задумчивый, полный укора
прозрачно-голубой взор. Не лучшая половина мгновенно парирует: «Нужен я этой
шизофреничке! Да она и не заметит, если я помру».
Но все же
останавливаюсь в этом полном безумии расхристанной плоти. Унимается сладкое
тревожное трясение в животе, рассеивается розовый слякотный туман.
Пока юная
обольстительница готовит единственное в ее меню блюдо из собственного тела. Эту
превеликую ценность, данную ей от рождения на радость окружающим, как цветок,
но используемую только им на пагубу, как источник удовольствий и капитал,
который необходимо хорошенько вложить в дело для получения максимальной
прибыли, пока он в результате множественного использования не по назначению
вовсе не испортился, подернувшись тленом греха, морщинами, ожирением, отеками.
